|
|
|
|
|
Скромный и неприхотливый от природы Иван Иосифович, хотя и не учился в школе ни одного класса - все десять детей в семье получили свое образование на колхозном поле - разговор ведет обстоятельный и за жизнь порасскажет столько, что на три романа с продолжением хватит. Вот только рассказывая о войне, где потерял ногу, Иван Иосифович не особо многословен... После действительной службы в Монголии, вернулся Иван в родное село Бугрушиха Змеиногорского района. Буквально через несколько месяцев, 2 мая 1941 года, вновь призвали Попова в армию, на переподготовку. Попал в формировавшийся тогда полк М. Батракова. В июне учебку сменил фронт. Вспоминает ветеран, как отдельными группами отступали под Ельней, как из разбитых частей была сформирована 28-ая саперная бригада 43-ей армии. До сих пор с дрожью в голосе вспоминает сапер, как под огнем противника снял мины на шоссе и пропустил наши танки, прорвавшие оборону на Смоленском направлении. За героизм был удостоен первого ордена Красной Звезды. Второй получил за переправу на Западной Двине, где их взвод саперов на плотах первым перешел на тот берег и помог остальным. "А сколько нас позамерзало в снегах 42-го и 43-го года, - то ли спрашивая себя, то ли утверждая сказанное, говорит Иван Иосифович, - в шинелишках, сапогах, с обмороженными руками, случалось, по нескольку часов лежали в засаде. Вспоминает ветеран и казусы, случавшиеся на войне. К примеру, взяла раз немецкая разведка в плен "языка". А он оказался киргизом по национальности и "русского", так уж прикинулся, совсем не знает. Помучался с ним немец, а к утру с запиской: "Вам - не воин, нам - не "язык"", вернул нашим солдатам. Под Кенигсбергом тяжело ранило сапера в ногу. Орден Отечественной войны получил дома. Был председателем родного колхоза, потом переехал в город и вот уже 15 лет, как говорит сам, живет в квартире, как птица в клетке. На волю с трудом, но можно выйти, да возвращаться на одной ноге тяжело. Живет ветеран воспоминаниями да еще радостью общения с друзьями и близкими. Ждет 50-летия Победы.
отмечает 9 мая И. Ф. ПоповСвой тридцать третий День рождения и известие о Победе, Великой Победе, Иван Федотович Попов встретил в госпитале в Ленинграде. Здесь он лечился с марта 1945, когда был ранен четвертый и последний раз за четыре военных года. - Вообще-то я, наверное, в рубашке родился, - смеется Иван Федотович. - Первые полтора года войны вообще без царапины, считай, обошлось, пока в составе гужевой транспортной роты в Карело-Финской республике находился. А ранения уже на Прибалтийском фронте "заработал", и последние - в Латвии, там и отвоевался в марте 1945 года. А демобилизован был в августе после госпиталя - подчистую - инвалидом. Вообще-то о войне, Иван Федотович говорить не любит. - А что о ней хорошего скажешь? Война она и есть война, - вздыхает Иван Федотович. Воевать он, родившийся, выросший на земле крестьянский сын, не собирался. В октябре 1927 года Рубцовский объединенный военный комиссариат признал его годным к нестроевой и зачислил в запас. А в октябре 1941 года он, к 29 годам ставший главой семьи, в которой росли семеро ребятишек, был мобилизован в ряды Советской Армии. Защищать Отечество, свою семью, свою землю. В 1944 году и старший сын Иван отправился вслед за отцом. К счастью, и он живым вернулся. Несмотря на четыре ранения, Иван Федотович считает, что война для него была не очень тяжелой работой. - Почему? Да потому, что сам дисциплинированный был, а командиры хорошие, за семью душа спокойной была. 1939 год в Сибири урожайным выдался, да и 40-й тоже хлебным был. Иван Попов зерном запасся тогда так, что и на все военные годы хватило. Две коровы Поповы держали. Жена, Пелагея Тимофеевна с ребятишками картошки помногу сажала, выращивала вместе с ними ее. Так и дождались возвращения хозяина, особенно не бедствуя. Хотя, наверное, это теперь те беды кажутся уже не бедами. Какими бы не были запасы, одной с семерыми ребятишками, каково было ей, Пелагее-то Тимофеевне, той, с которой прожито было семьдесят лет? Иван Федотович военные награды имеет: орден Красной Звезды, орден Великой Отечественной войны I степени, медали "За отвагу" "За победу над Германией", а у Пелагеи Тимофеевны награды вполне мирные - ордена материнской славы всех трех степеней. Она родила и вырастила десятерых детей. После войны у нее с Иваном Федотовичем к семерым еще трое детей народилось. О супружеской жизни Поповых можно писать отдельно: семьдесят лет пролетели, как один день. Полтора года назад Пелагея Тимофеевна умерла. И почти каждый прожитый без нее день Иван Федотович плакал, не стыдясь своих слез… Когда он встречал в 45-м свой тридцать третий День рождения, его поздравляли врачи Ленинградского госпиталя: желали здоровья, благодарили его и всех раненых за Победу, которую они завоевали для всех. А нынче, 9 мая, поздравят Ивана Федотовича Попова с 90-летием и Днем Победы все его дети, все его девятнадцать внуков и все его правнуки, люди, которых он любит больше всех на свете, люди, которые любят его.
а вместе приближали Победу
Среди своих адресатов он упоминает рубцовчанина Владимира Михайловича Терещенкова. Называя его своим другом-минометчиком, пишет: "Нам вместе были вручены боевые награды в тяжелейшем 42-м году. И для меня эта медаль "3а отвагу" была первой наградой, а потому особенно дорогой". И захотелось узнать подробнее, что стоит за этими словами и кто он, наш земляк. И вот я в гостях у семьи Терещенковых. До чего интересной по своей биографии оказалась эта пара - Владимир Михайлович и его супруга Александра Игнатьевна. Он инвалид войны II группы, она из тех женщин, кто прошел через все испытания в тылу, не жалея ни сил, ни здоровья для победы на фронте. Лишь бы она кончилась быстрее, эта проклятая война! Едва стали они женихом и невестой, как в октябре 1941-го 18-летнего суженого призвали. На сборном пункте в Бийске, где и была сформирована 232-я Сибирская стрелковая дивизия, ребята ждали-гадали, через какой город их повезут. Поезд шел через Челябинск - значит на Западный фронт. Первый раз его ранило уже через несколько месяцев службы. Отлежался - и снова бить врага. И вот на второй год войны при переправе через Днепр вражеские пули нагнали вновь. Две из них вонзились в ногу. Молодой боец упал, но продолжал ползти. Фашист, заметив это, решил добить паренька и послал еще один снаряд, теперь уже в руку. - Тогда только я догадался, что лучше полежать пока неподвижно, а не демонстрировать свою несгибаемость, - вглядываясь в прошлое, рассказывает Владимир Михайлович. И еще было одно ранение, уже в Чехословакии под Братиславой. Даже награда за эти бои от правительства республики есть у ветерана. После этих пуль, раздробивших ногу начисто, он комиссовался инвалидом. Металлические осколки сидят в кости до сих пор. - А вручение медалей, о которых упоминает мой фронтовой товарищ, было в незабываемой обстановке. Командир дивизии отозвал всех, представленных к наградам за сдерживание натиска фашистов в Воронеже, в ближайшую деревеньку, где более-менее потише. Насколько мог, создал нам праздник. В торжественной обстановке за щедрым по тем временам обедом, он встал и произнес: "Дорогие мои товарищи, отвлекитесь хоть на короткий миг от своих горестных мыслей и боевых дел. Вспомните за этими столами своих родных, как будто вы с ними, как будто вы дома". Здесь я и получил медаль "3а боевые заслуги", - помнит до малейших подробностей этот день ветеран. А в это время его невеста на далеком Алтае зерно для фронта оберегала, заведуя глубинкой для хранения злаков. Чтобы не сгнило или, не дай Бог, проросло оно, сколько раз девчонка в такие переплеты попадала, что только удивляться остается, как уцелела. И амбар на нее обрушивался, когда подлезла под него посмотреть, не утекает ли где сквозь щели пшеница, и с баржей чуть ко дну не пошла, и замерзала в степи. А уж с полыньей в реке Бия особая история. Все о том же зерне пеклась, ходила по глубинкам и угодила в прорубь. - Кругом никого, а самой выбраться - уже силы на исходе. Кричу и вдруг вижу в метрах в 150 на берегу два волка сидят. Я на них смотрю, они на меня. И вдруг один с места тронулся. Ну, думаю, все! Сейчас нападет! За ним второй двинулся... А они еще раз посмотрели, развернулись и прочь пошли. Вот, говорят, животные чувствуют чужую беду, - размышляет сейчас Александра Игнатьевна. - Наверное, правда. А у меня сразу воля проснулась, столько сил появилось, что я все-таки выбралась из полыньи. Одежда обледенела, пока до ближайшей деревни дошла. Там меня приютили, обогрели. А потом опять в дорогу отправилась, да теперь уж в одном валенке. Второй сожгли, пока в печи сушили. Да, досталось им, женщинам военных лет. Помыкали и горя, и холода, и голода. Не зря ведь их труд в тылу приравнен к фронту. - На одной картошке сидели, а ведь никто из этого зерна даже горсточки никогда не взял себе. Все для бойцов берегли, - до сих пор удивляется моя собеседница, прослезившись при этих словах. Видно, и от жалости, и от гордости за народ тех опаленных лет. Всего за 10 дней до Победы вернулся В. Терещенков домой инвалидом II группы. А невеста все равно не разлюбила. Поженились через месяц с небольшим. Скоро золотую свадьбу справят. За 50 лет выполнили все три заповеди в жизни человека: дом построили, детей вырастили, деревья посадили. Еще бы внуков поднять, да жизни лучшей дождаться, мечтают они.
Семь лет службы и четыре фронта прошел бывший солдат. Коля, как потом назвали последыша в семье, уже в момент своего рождения преподнес родителям сюрприз - он появился на свет божий в своеобразной оболочке. "В рубашке!" - ахнула повитуха. И то ли этот добрый знак все годы сопутствует Николаю Васильевичу Хорьякову, то ли так складываются обстоятельства, но жизнь его, несмотря на многие нелегкие испытания, оказалась интересной и устойчивой к невзгодам. 20 лет ему было всего, когда, только отслужив срочную службу, молодой солдат вернулся в Алейск. Только устроился слесарем, а тут вот она, страшная весть: "Война!". И уже через неделю он снова был в пути на Восток. "Почему в обратную от фронта сторону?" - недоумевали в поезде ребята. Но оказалось все просто - две недели спецзанятий в городе Спасске, погрузка материальной части на товарный поезд - и в дальний путь - туда, где идут бои с ненавистным врагом. - Привезли нас под Ленинград, и уже вскоре мы шли маршем навстречу противникам, но не немцам, а финской армии, которая преследовала коварную цель - образовать вокруг города на Неве второе кольцо. Уже через день завязался бой, - вспоминает Николай Васильевич, перебирая многочисленные благодарности за освобождение городов и пожелтевшие фронтовые фотографии. - К нашему удивлению финны все оказались пьяными, и разведка моментально уложила их из автоматов. Я шел вслед в составе артиллерии связистом. А вообще, и разведчиком пришлось побыть. 21-я Пермская дважды Краснознаменная стрелковая дивизия, в составе которой был и Н. Хорьяков, прочно удерживала финнов в окрестных населенных пунктах, пока не был освобожден Ленинград. Их планы с треском провалились. Но восторг молодого солдата омрачился ранением. Шальной осколок попал прямо в печень. Две недели госпиталя - и снова фронт. К счастью, та же часть, встреча с боевыми товарищами. А осколок, словно память о 42-м, так и носит в себе до сих пор. Нет-нет, да и напомнит он о "Ладейном поле", о г. Подпорожье, о ст. Яндиба. Не удалось избежать госпиталя Николаю Васильевичу и еще в одном тяжелом бою на Кольском полуострове в районе Кандалакши. Как сейчас помнит этот день 30 июня 1944 года, когда, корректируя огонь, находился на высокой елке, и снаряд угодил прямо под нее, перебив бойцу ногу вместе с костью. Полгода пришлось провести на больничной койке, а потом через два месяца стажировки в звании сержанта и старшего по вагону отправился в далекую Польшу. Бои за освобождение городов, служба в отделении разведчиков и командиром артиллерийской разведки отдельного противотанкового истребительного дивизиона в составе 2-го Белорусского фронта, которым командовал К. Рокоссовский, - еще одна огненная страница в биографии Николая Васильевича. - Здесь шли тяжелые изнурительные бои. Когда мы заняли г. Торн на Висле и углубились от него километров на 60, оторвавшаяся от своих огромная - где-то до трех дивизий - немецкая группировка вновь заняла городок. Выяснилось это, когда наши поехали туда за снарядами и, наткнувшись на врага, вернулись с пустыми руками и неприятной вестью, - вспоминает ветеран еще один яркий эпизод из фронтовой жизни. - Враги заняли не только город, но и оба берега Вислы. Пришлось вернуться назад. Немцев взяли в кольцо и предложили сдаться, они отказались, и тогда завязался ожесточенный бой. Двое суток он не прекращался ни на час. И когда противники поняли, что сопротивляться уже бесполезно, стали сдаваться. Когда все затихло, берега и луга вокруг представляли страшное зрелище: сотни вражеских трупов и подбитая техника устилали все пространство. Сопроводив пленных, наш дивизион устремился вперед, догонять фронт. Вглядываясь в кадры сегодняшней войны в Чечне, я невольно делаю сравнение: как бы ни были трудны бои тогда, нам не разрешали палить по зданиям. Делали мы это лишь в особых случаях. Били только по живой силе и военной технике. Сейчас же смотрю и ужасаюсь: от Грозного не осталось почти ничего... Около 40 городов Польши прошел, двигаясь к Берлину, Николай Васильевич. За это время получил девять благодарностей и орден Красного Знамени за уничтожение тор-новской группировки. После боев под Гданьском противотанковый дивизион был переброшен на 1-ый Белорусский фронт, где в отличие от предыдущего боя увидели, что берега Одера усеяны трупами наших солдат. Потери понесли огромные: кони, люди, орудия - все смешалось в кровавом месиве. Но вот уже и до Берлина не так далеко. Техники собралось невообразимо - стать негде. Но этой артиллерии нужно было продвигаться вперед: она могла поражать только на расстоянии 14 км от цели. И вот заняты огневые позиции. Наступила ночь, в которую и началась Берлинская операция. Вспыхнули тысячи прожекторов, небо просматривалось, казалось, до бесконечности. Команда "Огонь!" и пошла артиллерийская стрельба. Стоял невообразимый сплошной гул, будто стонала сама земля, поднятая на дыбы. Когда пальба закончилась, передние части вошли в город, где завязались уличные бои. - Недавно прочитал, что Висло-Одерская операция стоила нам около 100 тысяч жизней. Взятие Берлина - 20 тысяч потерь, - сокрушается Николай Васильевич и добавляет, - Известие о Победе, как мы его ни ждали, пришло неожиданно - с 8 на 9 мая. У нас, артиллеристов, была передышка, около орудий выставлены посты. Стояла глубокая ночь. Вдруг врывается начальник штаба и как закричит: "Вы что лежите? Войне конец! Победа!". Все с криками "Ура" выскочили на улицу и на радостях кто из чего давай салютовать пальбой вверх. А наутро устроили праздник с фронтовой чаркой и фотографией на память. Через несколько месяцев Николаю Васильевичу была вручена еще одна награда - благодарность от маршала Жукова за взятие Берлина. Более семи лет в общей сложности пришлось служить солдату. Он воевал на четырех фронтах, отдав лучшие годы защите Отечества. И никак не может понять молодых парней, которые сейчас всячески стараются избежать призыва в армию. С болью и недоумением говорит он об этом, втайне надеясь, что времена и понятия такой молодежи все-таки изменятся.
В школьном учебнике по истории всего несколько скупых строчек о том, как была освобождена столица Венгрии: "Форсирован Дунай севернее и южнее Будапешта, они (советские войска) соединились западнее города. Будапештская группировка противника, насчитывавшая 200 тысяч солдат и офицеров, оказалась в окружении. 18 февраля 1945 г. столица Венгрии была освобождена. Красная Армия вышла к границам Австрии". Наш земляк Борис Михайлович Зайцев волею судьбы оказался в этот момент в районе Будапешта. Борис Михайлович, пройдя дорогами войны Россию, Украину, Румынию, Югославию, Венгрию, погиб недалеко от Будапешта в марте 1945 г. при выполнении важного разведывательного задания. Вот как это произошло. Группе разведчиков из восьми человек, в том числе Борису Зайцеву, было приказано отправляться на поиск просочившихся после будапештского окружения группировок противника. Ранним утром разведчики подошли к небольшому селу. Все тихо. В долине на открытой местности стоял одинокий домик. Все подходы просматривались. Когда наши подходили вплотную, застрочил пулемет. Около пятидесяти фашистских офицеров больших рангов под охраной нескольких солдат имели цель проскользнуть через советские позиции и выйти к своим. Завязался неравный бой. Он продолжался около часа. Связаться с частью сразу не было возможности. Трое разведчиков из восьми были ранены, один убит. Борис попытался изменить свое местоположение. Впереди надворные постройки - удобная позиция, но нужно прыгнуть через бурлящий весенний поток. Во время прыжка и настигла Бориса смертельная пуля. Вешние воды унесли тело разведчика. Не смогли найти его товарищи после боя. Лишь через три дня он был найден похоронной командой полка и похоронен на 37 км от Будапешта. За мужество и героизм, проявленные в годы войны, Борис Михайлович Зайцев награжден орденом Славы и медалью "За отвагу" и рядом других наград. В сердцах благодарных рубцовчан имя героя останется жить навечно.
тайно от всех сделал на запястье левой руки наколку - темно-синий морской якорь. Только он теперь и выдает в нем бывшего морского вояку. В 17 лет Иван помахал на прощание рукой родному селу Кроликово в Егорьевском районе и отправился в Комсомольск-на-Амуре". Вот так запросто: сел и поехал. Это было в начале 1941 года. Новому городу требовались сильные молодые руки. Вот и съезжались сюда со всей страны юноши и девушки. До войны Иван успел закончить фабрично-заводское училище и поступить работать на завод "Амурсталь". Начался армейский призыв - и вот удача: попал он в военно-морские силы, как и мечтал. Целый год изучал он во флотском экипаже курс молодого краснофлотца. А потом в составе охранной роты его направили на фронт. Война уже подходила к концу, и правительству понадобилось около тысячи бравых матросов для транспортировки побежденного флота. Сформированный во Владивостоке экипаж, в котором находился и Иван Поликарпович, отправили по железной дороге в Архангельск. А уже оттуда на 12 грузовых кораблях экипаж командировали в Англию, откуда и предполагалось перевести корабли. Для Ивана Никонова это было первое морское путешествие. Пожалуй, оно и осталось самым памятным. Когда флот находился в Северном море, корабль, на котором служил Иван, торпедировала немецкая подводная лодка. В считанные минуты судно, как краюха хлеба, разломилось на две части. Одна осталась на плаву, другая сразу же пошла ко дну. Много матросов погибло, а те, кому удалось спастись, разместились на других кораблях. Тем не менее, задание правительства необходимо было выполнить в срок, и флотилия продолжила свой путь. День за днем, по морям, по волнам, нынче здесь, а завтра там - через четыре месяца экипаж прибыл в Англию. - Мы, молодые матросы, тогда были далеки от политики, - говорит Иван Поликарпович. - Англичане принимали нас хорошо, и в те редкие выходные, которые выпадали между учениями и приемкой кораблей, мы запросто общались с ними в порту, в английских пивных барах и просто на улице. Советские люди были настроены дружелюбно и в отношении английского парламента. Они не обиделись даже, когда выяснилось, что все хорошие корабли Англия оставила у себя. России достались те, что похуже и постарее. Потом, уже после окончания войны, правительству СССР все-таки удалось получить их назад, но выигрывать войну пришлось на старом флоте. Иван Поликарпович демобилизовался в 1947 году, когда ему было всего 21 год. Он повзрослел, взгляды на жизнь изменились. Да и война основательно закалила его в боях и морских походах. А когда закончил службу - захотелось домой, в родные края. Как только получил Иван увольнение, повернул корабль своей жизни курсом на Алтай, в Рубцовск. Вся его жизнь прошла в этом городе, на одном из крупнейших заводов. Шли годы, и чернильный якорь на левой руке нет-нет, да напоминал ему о службе на корабле. Правда, тянуло его уже не в военно-морской флот, а куда-нибудь на отдых, к Черноморскому побережью.
У бывшего учителя и директора бывшей начальной школы N 7 Николая Тихоновича Потапова - удивительная судьба: от начала и до конца прошел он вторую мировую в качестве летчика и артиллериста. ...После окончания двух курсов Томского пединститута по семейным обстоятельствам Николай Тихонович вернулся в Рубцовск. Ему пришлось организовывать начальную школу, которая располагалась по улице Карла Маркса на месте, где теперь находится "Горэнергосеть", что напротив Государственного Банка. "В 1939 году Николай Потапов в возрасте 21 года был призван на военную службу и направлен на учебу в Харьковское военное училище штурманов. День 22 июня 1941 года, - вспоминает Николай Тихонович, - совпал с началом экзаменов. По первым скупым фронтовым сводкам мы все почувствовали дыхание войны. Сразу посыпались рапорты об отправке на фронт". Подал такой рапорт и Николай. И в звании младшего лейтенанта оказался в Краснознаменном скоростном бомбардировочном полку. Здесь летные составы, в основном, были укомплектованы опытными пилотами, которые воевали в небе Испании. В первый боевой вылет молодой штурман вывел свой самолет ТБ-3 точно на цель - скопление немецкой техники и живой силы, которое и было разгромлено. Вылеты осуществлялись, чаще всего, ночью. Яркие острые шпаги лучей прожекторов скрещивались на самолете. Осколки зенитных снарядов иногда рвали обшивку кабины и плоскостей, словно живую плоть. Но всегда штурман Николай Потапов выполнял боевое задание - выводил самолет точно в район бомбометания - и возвращался на аэродром. 3 апреля 1942 года 46-ой боевой вылет для Николая Тихоновича, оказался последним. ...Ночью, разбомбив в тылу врага военный объект южнее Днепропетровска, его самолет возвращался на свой аэродром. При приближении к линии фронта экипаж попал под зенитный огонь противника. Самолет, вдруг, сначала резко подбросило вверх, а затем он стал быстро терять высоту. Командир был мертв и Николаю пришлось самому выправлять самолет в горизонтальное положение. Под правой плоскостью крыла полыхало пламя. Линия фронта осталась позади, но до аэродрома еще далеко. Николай вдруг обнаружил, что второй пилот и бортмеханик неподвижны и в живых остался только стрелок-радист. Кабина уже наполнилась дымом, и Николай Тихонович отдал команду оставить самолет. Когда сам стал выбираться из кабины, только тогда почувствовал резкую боль в правой ноге. Николай даже не ощутил привычного рывка раскрываемого парашюта - все смотрел со слезами на глазах, как обьятый пламенем самолет с его боевыми друзьями, с которыми воевал с начала войны, разваливался на куски. За этот последний свой вылет Николай Потапов награжден орденом Красной Звезды. Военно-летная комиссия вынесла безжалостное решение: "Не годен к летной службе". После госпиталя Николай Тихонович направлен в артиллерийское училище на переквалификацию. Уже в октябре 1942 года лейтенант Потапов направлен в 135-й артиллерийский полк под Сталинградом. И здесь бывший штурман с математической точностью без промаха стрелял по врагу. В одном из боев его взвод подбил пять танков, за что на груди Николая появился орден Отечественной войны II степени. За форсирование Днепра и умелое командование огнем при поддержке пехоты Николай Потапов второй раз награжден орденом Красной Звезды. По мере приближения советских войск к Берлину, к наградам: ордену Боевого Красного Знамени, медали "За оборону Сталинграда" прибавились медали "За взятие Будапешта", "За взятие Вены". Николай Тихонович закончил войну в Австрии, в звании старшего лейтенанта. Уволен в запас в 1946 году. В родном городе работал на АТЗ мастером так же, как и воевал - отлично. И хотя много времени прошло с военной поры, Николай Потапов не теряет связи со своими однополчанами.
По характеру Николай Тихонович очень скромный человек. Никогда не услышишь от него жалоб и сетований на, порой, трудную жизнь. Это неприметное мужество, умение выстоять в трудных ситуациях, самообладание и самоотверженность позволяли ему быть всегда на высоте, куда бы не забрасывала его судьба. Так ей было угодно, что Николай Потапов теперь отмечает два праздника в своей жизни: День авиации и День артиллерии, с чем мы его сердечно поздравляем.
Словно заново родился старшина Анатолий Васильевич Туров
Несколько месяцев назад он схоронил жену, сгоревшую, как свечка, за каких-то двадцать дней. Еще и трех недель не прошло, как отметили с ней золотую свадьбу, и вот подруги жизни уже нет. Будто жила ради того, чтобы дождаться этого события. Полвека вместе, а теперь один в опустевшей квартире. - Приезжай, забудься, - посоветовала сестра. - Мы, бабы, легче переносим беды, чем мужчины. Представляю, каково тебе. И вот он здесь. Вчера вечером, когда поделился своей мечтой, сестра предложила съездить в районный центр - село Kapгacoк. Поселок Павлово, где гостил Анатолий Васильевич, находился всего в семи километрах от него, так что особого труда побывать там не стоило. Одно только беспокоило: где искать-то этого Сашку? Более 50 лет прошло. Да и жив ли он? Может, убит на войне. Призывались то вместе, да вскоре разошлись фронтовые пути-дорожки. Солнце едва поднялось над соседним лесом, а они уже шли по главной улице райцентра. Пока ходили по магазинам, у Анатолия Васильевича вдруг возникла идея - сходить к обелиску, куда занесены имена земляков, павших за Родину, как значилось во вступительных словах. Дорога была знакомой: как никак родился и вырос в этих томских таежных краях. Правда, 20 лет уже не был на малой родине, но места узнал. Вот он, этот сквер, отгороженной от мирской суеты буйной зеленью. Прошел через калитку, двинулся по дорожке и оказался наедине с тишиной, монументом и длинным списком имен, выбитых на холодном металле. Читать начал с первых фамилий: Горбунов начинается с первых букв алфавита. Ну, слава Богу, нет в этом траурном столбике Сашки. Может, жив еще, хоть тоже уже за 70, обрадовался Анатолий Васильевич в надежде встретиться с далекой юностью. А сам, уже по инерции, перебирал глазами фамилии погибших дальше. Сколько же их полегло! Невольно перескочил на порядковый номер перед последним именем: больше тысячи! И это в одном районе. А вот и однофамилец есть. Инициалы незнакомы, что-то не припомню такого.... Мысли резко оборвались, и будто ударил кто-то по голове... Ниже стояли его данные! Что же это? Читает еще и еще... Нет, все совпадает. - Неужели меня похоронили и поминают, как погибшего? - пронеслось лихорадочно в голове? - Что же делать-то теперь? Когда немного успокоился, появилось решение: немедленно в военкомат! - Не может быть, - категорически заявила молодая женщина, принявшая Анатолия Васильевича в райвоенкомате. - Да жив я, жив!!! - горячо убеждал он озадаченную служащую, потрясая документами. Данные сверяли скрупулезно: как же, такой случай. К счастью, сохранилась призывная карточка, с которой не поспоришь. В селах по округе тезки не нашлось. Да и родителей, которые тоже значились в этом документе, не подменишь. - Будете, наверное, 100 лет жить, - еще не придя в себя от удивления, сказали Турову на прощание в "казенном" доме, где произошло воскрешение. А Анатолий Васильевич шел потом и никак не мог понять, почему произошла такая страшная ошибка. Перебрал в памяти свои фронтовые дороги. Запутаться было в чем. Пять раз его ранили в боях. Последний - в Венгрии, уже за полтора месяца до Победы. Стоп, вот когда, наверное, на нем поставили крест. И перед глазами явственно, будто только вчера пережил, пронеслись кадры самой тяжелой передряги... - Через несколько месяцев муштровки после призыва попал я в дивизию сибиряков-добровольцев. А в декабре 42-го оказался уже на Калининском фронте, - рассказал нам ветеран. - И вот приказ: "В наступление! Вперед, за Родину!" Тяжелым был этот бой. Местность болотистая, мы молодые, необстрелянные. К линии фронта двигались по пояс в снегу. Над головой все это время шныряла немецкая "рама". Местность пристреливалась фашистами. Но нужно было идти, чтобы взять город Белый. И вот она цель. Пошли в атаку. Немцы усилили артобстрел. И началось... ... Один снаряд разорвался прямо рядом. И враз стало тихо и темно. Оглушенный, он лежал, засыпанный снегом вперемешку с вывороченной землей и только чувствовал, как вокруг его тела вонзаются снаряды. Вдруг резкая боль и потеря сознания. Очнулся, как понял, много часов спустя. И, как рассказали ему бойцы чужой дивизии, на счастье прошедшие после боя по этой территории и услышавшие стон из-под холмика, все лицо его было в торчащих осколках, в голове - раны. Когда доставили в госпиталь, оказалось, челюсть лопнута, часть языка оторвана, зубы все выбиты, ноги обморожены. - А наша часть уже ушла далеко вперед. Видно, посчитала меня убитым, и писари внесли в список погибших. Снег-то был глубоким, разве могли они всех найти и осмотреть, - оправдывает Анатолий Васильевич своих боевых товарищей. А он оказался жив и совершенно случайно обнаружен. И воевал еще несколько лет, закончив с отличием курсы санинструкторов и получив позже звание старшины медицинской службы. Родные края после войны тут же покинул. Так и остался в списках погибших. Зато теперь, когда в военкомате напротив его фамилии поставили слово "живой", будто заново родился - с осколком в ноге и тяжелыми болезнями от ранений. Но теперь точно нужно жить до ста!
Эти сухие факты воспринимаешь по-другому, когда представляешь себе то, что рассказывает человек, который их пережил, что называется, на себе. Так, как будто сам находишься в тех заболоченных местах; вместе с ним по несколько часов подряд выдерживаешь выматывающие душу нескончаемые бои. Вместе с этим солдатом получаешь на весь день два сухаря, в редкие дни - две горстки муки, и тогда это - праздник. Из муки с водой делаешь "болтушку" - да, просто смешиваешь и ешь. Один Бог знает, как пришлось им всем - защитникам Ленинграда - выжить в ту суровую зиму. ...В апреле 1942 года дивизия получила приказ перейти в наступление. Дивизион, в котором воевал связист Николай Хорьяков, должен был окружить безымянную сопку, где закрепились боевые порядки противника. Враг яростно оборонялся - вел мощный минометный и артиллерийский огонь. Бой продолжался всю ночь. Потери живой силы с нашей стороны были значительными, пришлось заменить две роты пехоты свежим пополнением. Когда противник почувствовал, что пахнет окружением, он покинул боевые укрепления, оставив много мин, минометов, боеприпасов в запасниках. Цель наступления была достигнута, но дорогой ценой: от роты осталось всего несколько человек. Среди них оказался чудом живой связист Хорьяков. Именно чудом, иначе чем объяснить такой эпизод боя? ...Командира роты убило сразу после начала атаки осколком мины. Осколком этого же снаряда оторвало руку замполита и мизинец руки лейтенанта. Волею случая. Николай Хорьяков находился между этим лейтенантом и связистом Питиневым. Осколками разорвавшейся следующей мины буквально обсыпало Питинева. Попали осколки и в Хорьякова, но угодили они в катушку с кабелем, которая располагалась на груди, как и положено связисту. На самом Николае Васильевиче не осталось ни царапины. Когда утром следующего дня Николай размотал кабель на катушке, оказалось, что не осталось ни одного целого куска провода - торчали оборванные концы. Благодаря этой катушке, остался жить Николай Хорьяков. А жизнь заставляла после утомительной ночи продолжать удерживать с таким трудом занятые позиции. Кратковременное затишье использовали, чтобы эвакуировать раненых и подобрать убитых. Когда начался очередной артиллерийский обстрел, Николай Хорьяков находился неподалеку от воронки, оставшейся после взрыва снаряда. В этой воронке были два солдата, которые пережидали обстрел. Один снаряд зацепился за высокую сосну, сбив половину ветвей, разорвался прямо над той воронкой, тяжело ранив обоих солдат. Ранило одним из осколков и Николая. Пробив шубу и маскхалат, он попал в печень. Попал - и там остался: врачи решили не извлекать осколок. Так закончилась для солдата Хорьякова та операция наступления. Но уже через две недели он вернулся в свою часть и продолжал воевать. Николай благополучно прошел всю войну, получив только одно ранение - в ногу. Но память о боях под городом на Неве осталась у него до сих пор - кусочком металла 4x4 см в его теле, который и сейчас иногда напоминает о себе.
Иван Николаевич Хрибков всегда с нетерпением ждет 9 Мая. Ему очень дорог военный праздник. В этот день он, как и сотни других ветеранов, отправится на площадь им. 21-го стрелкового полка (привокзальную), чтобы вспомнить всех своих погибших товарищей, почтить их память, стоя у Вечного огня. Так уж получилось, что после войны Ивана Николаевича долгое время считали без вести пропавшим, и его имя есть в списке погибших на одном из памятников Великой Отечественной войне на Украине. Родился Иван Хрибков в селе Вострово Волчихинского района. В Рубцовск приехал учиться па механика. Ему не было и 17 лет, когда началась война. А в 1942 году молодому комсомольцу пришлось идти на фронт. Первое боевое крещение Иван Николаевич принял в Ворошиловградской области. Парнишка через некоторое время был назначен командовать башенным орудием танка. Он прошел большой фронтовой путь, участвовал в боях за Сталинград, Киев, Калач, Житомир. Но, пожалуй, самым памятным было время, когда он служил в разведке. ...Это случилось на берегу реки Вислы. Иван с группой ребят отправился добывать секретные документы. Нужно было переправиться на лодках через бурное течение реки. Много тогда погибло наших солдат на вислинском плацдарме. Оставшиеся в живых прозвали это место "долиной смерти". Даже боевым машинам, закаленным на военных дорогах, с трудом удалось пробираться через эту территорию. Однако разведчикам повезло-таки добыть "языка". За это задание Иван Николаевич получил свою первую награду. В начале зимы 1943 года танковая часть, где служил Иван Николаевич, прибыла в деревню Глухово Макаровского района. Только было расположились солдаты на отдых, как вдруг поднялась пальба. Со всех сторон их начали окружать немецкие танки. - Это был страшный бой, - рассказывает Иван Николаевич, - кругом пылал огонь. Казалось, вся земля вмиг загорелась, задымилась, и в этом пекле наши солдаты сражались до последнего. Силы оказались неравными. Иван с боевыми товарищами попал в окружение. Много дней они провели в незнакомых лесах. Случалось пробираться через дебри и болота, но все-таки удалось вырваться из кольца. Когда вернулись к своим, Ивана сразу отправили в госпиталь, так как он был серьезно ранен. Девять месяцев длилось лечение, а когда выписался и вернулся и часть, ему сообщили, что пока Иван выбирался из окружения, его матери послали похоронку. Думали, погиб... Иван тут же пишет письмо домой: "Живой я! Ошибочка вышла...". Во время войны Хрибков три раза попадал в плен к фашистам. Но ни разу больше месяца он там не задерживался. Сбегал. Говорит, лучше уж умереть, чем быть пленным. К счастью, последний побег прошел успешно. Видно, помогал Ивану талисман - комсомольский билет, который он зашил в голенище сапога и до конца войны носил в собой. В марте 1944 года в поселке Тысменицы Ивано-Франковской области прошел бой, в котором погибли все товарищи Ивана. Только он один в живых и остался. Три месяца в поселке хозяйничали немцы. И все это время Иван прятался в земляном погребе. Потом жители деревни помогли ему переправиться к партизанам. Там он узнал, что, пока был в плену да от немцев прятался, его матери отправили еще две похоронки. - Я из суеверия не стал больше писать писем родственникам, - говорит Иван Николаевич. - Думал, только обрадую их, сообщу, что живой, а меня убьют... Еще год отвоевал Иван Николаевич на фронте. 2 мая 1945 года их танковая часть прибыла в Берлин. Там и встретил боец свою долгожданную Победу. По окончании войны Хрибкова направили на службу в один из американских портов, где он прослужил еще три месяца. И только осенью вернулся домой, на Алтай: - Мать не узнала меня. Два года, как "похоронила". Такую радость и описать трудно. Для нее это было настоящим чудом. В 1946 году Иван Николаевич устроился на Алтайский тракторный завод. До самой пенсии он работал наладчиком в модельном и прессово-сварочном цеxax. Сейчас Ивану Николаевичу 71 год, но он до сих пор трудится на этом предприятии, теперь уже в военизированной охране. - Мне моей фронтовой закалки еще надолго хватит, - говорит Иван Николаевич. - Каждый день обхожу вверенную мне заводскую территорию - это шесть-семь километров, а старому вояке все нипочем. Даже 50-летие Победы в Великой Отечественной войне Иван Николаевич встречал на предприятии. Что поделаешь, работа! Но уж нынешний праздник он ни за что не пропустит. Обязательно придет на Привокзальную площадь во всех своих наградах: орден Красной Звезды, орден Отечественной войны первой степени, орден Славы второй и третьей степени, две медали "За отвагу" и две "За боевые заслуги". А еще будут на груди у ветерана синие звезды. Это клеймо войны, выжженное каленым железом в фашистском плену. Их Ивану Николаевичу уже не снять никогда.
За две недели Василий Шиховцов подбил несколько танков противника и получил тяжелое ранение.
Также нас мало волнуют короткие, но от этого не менее трагичные, судьбы солдат военных лет. Приехал-в первом же бою или на следующий день его покалечило, и живет он всю жизнь инвалидом. Вот такой для него оказалась война. Похожей, но в чем-то счастливей, оказалась война для стрелка-пехотинца Василия Шиховцова. ...После короткого обучения в Рубцовском пехотном военном училище Василия призвали на фронт. Восемнадцатилетнего мальчишку в ночь на 23 февраля 1943 года эшелон увез в сторону Москвы. Вновь прибывших солдат из Сибири сформировали в 214-ю стрелковую дивизию 53-й армии. Эта дивизия была призвана пополнить те боевые части, которые потрепало в боях под Сталинградом. Потрепало изрядно - с одного полка оставалось в живых лишь до десяти человек, иногда - и того меньше. 53-я армия действовала во всем Центральном районе России, ее так и называли - "степным" фронтом. От станции Масловка, что недалеко от Воронежа, 214-ю стрелковую дивизию направили в сторону Курска, где планировалось в середине июля 1943 года крупное сражение на Курской дуге. Здесь дивизия заняла третью линию обороны. Но тут Василий Шиховцов пробыл всего три дня - был дан приказ отправляться на передовую. ...Немецкие войска стремительно прорвались на 15 километров вглубь нашей территории в направлении города Орла. В районе села Прохорова нашими частями наступление противника было остановлено. А через несколько дней 214-я стрелковая дивизия сама перешла в наступление. В одной из атак очередь немецкого автоматчика прошила Василия Шиховцова. Можно сказать, ему повезло. Жизненно важные органы и кости повреждены не были, и это дало лишний шанс на жизнь. На этом и закончилась передовая для стрелка-пехотинца, где пробыл Василий около двух недель, но успел подбить несколько танков противника. За этот бой Василий Тихонович награжден медалью "За боевые заслуги". Но фронтовая судьба солдата Шиховцова на этом не закончилась. В санаторном батальоне его удачно прооперировали. Дальше ему предстояло лечиться до октября 1943 года в городе Скопине Рязанской области. Перед выпиской Василий Шиховцов, как и другие выздоравливающие, получал на 200 граммов хлеба больше, чем другие раненые. Таким образом поддерживались силы тех, кто покидал госпиталь. После госпиталя Василия определили в запасной полк, в авиационную часть 16-й армии, по состоянию здоровья в качестве солдата ГСМ. Война закончилась для Василия Шиховцова в немецком городе Дальгове, недалеко от Постдама. Война закончилась, а служба для Василия продолжалась, потому что служить было некому. Кстати, 16-я армия, где служил Василий Тихонович, одной из последних была выведена из Германии в составе советских войск. Нелегко приходилось из-за нехватки людей: по пять-шесть специальностей приходилось осваивать каждому солдату. Из-за тяжелой работы разошелся шов, и Василия Шиховцова опять прооперировали в апреле 1946 года. Операция прошла неудачно, и в 1948 году его оперировали повторно. Вот так, в 19 лет пробыв на передовой около недели, получил тяжелое ранение, которое напоминает о себе всю долгую жизнь. По сути, здоровья у Василия Тихоновича не стало с молодости. А сколько подобных судеб было по всей стране? Демобилизовался солдат Шиховцов 1 июня 1950 года, приехал в родное село Комариху Шипуновского района и, не откладывая в долгий ящик, женился. По состоянию здоровья он вскоре с семьей переехал в Рубцовск. Он вынужден был это сделать по рекомендации врачей - легкого физического труда в деревне, как известно, нет. В городе устроился мастером на АТЗ, затем с 1958 года проработал мастером производственного обучения в Рубцовском машиностроительном техникуме до 1984 года. И сейчас Василий Тихонович - частый гость в этом учреждении, которое стало для него родным. В 1972 году его наградили орденом Трудового Красного Знамени. У Василия Шиховцова есть дочери, теперь уже совсем взрослые, которые подарили ему двух внучек и внука. Самая главная особенность в этом человеке - его активная жизненная позиция. Ему до всего есть дело: будь-то общественная жизнь в техникуме, где Василий Тихонович занимал должность неосвобожденного председателя профкома, или просто участие в подготовках различных мероприятий, например, к празднику 50-летия Победы. По мнению Василия Шиховцова, самая высокая радость жизни - чувствовать себя нужным людям. Наверное, поэтому душевная неуспокоенность этого человека не дает сидеть сложа руки. Например, благодаря помощи Василия Тихоновича и жителей дома N 31 по проспекту Ленина, двор этого дома красиво благоустроен, озеленен. Кроме этого, Василий Тихонович предлагает поддержать акцию нашей газеты по озеленению города, справедливо считая, что для этого больших средств не нужно, необходимо лишь желание сделать хорошее, нужное дело. Вот такой он - Василий Шиховцов, неравнодушию которого можно только позавидовать следующим поколениям.
у Александра Николаевича Щербакова
Началось все в августе 24 года. Именно тогда в семье Щербаковых на свет появился маленький Саша. Город Павлодар, увеличившись в своих собственных масштабах на одного жителя, гордился своей участью. А Саша тем временем болтал ножками в люльке, тем самым проявляя готовность к самостоятельной жизни. В начале 30-х Сашина семья переехала в село Щербаково Усть-Тарского района. Шестилетний Александр особых перемен в своей жизни не почувствовал. Наоборот, он очень быстро проникся патриотическими чувствами к новому месту жительства. К своей радости, он уже наизусть знал родную фамилию, и поэтому запомнить название деревни для него не составило особого труда. Через некоторое время новосел Щербаков-папа устроился работать на машинно-тракторную станцию и так увлекся зарабатыванием трудодней, что времени на домашние дела у него практически не оставалось. И тогда Саша решил взять все хозяйство в свои руки. Но поскольку вся его трудовая деятельность сводилась к тому, что он постоянно путался у всех под ногами, родители посоветовали ему радоваться детству и не лезть во взрослые дела. Что в таком случае остается целеустремленному ребенку? Только вместе с ватагой деревенских ребятишек играть в лапту или мастерить удочки. А еще можно стать разведчиком. Нет ничего лучше, чем проползти по-пластунски все деревенские окрестности или, стоя на посту, зорко оглядывать местные просторы: не идет ли кто чужой во вверенную постовому территорию. ... Война только началась, когда Саше исполнилось 17 лет. Можно сказать, это был мужчина в самом расцвете сил. Но вот для фронта оказался маловат. Не один раз деревенские комсомольцы-энтузиасты с Сашей во главе наведывались в военкомат. Приходилось разрабатывать стратегические планы, чтобы попасть в солдатские ряды. И, наконец, когда Родина особенно нуждалась в добровольцах, ребят взяли. Александр Щербаков был направлен в пехотное училище города Барабинска. После подготовительных курсов его командировали в подмосковные войска. Там, в нескольких километрах от Москвы, он и принял первое боевое крещение. Если верить в знамения судьбы, то этот первый бой пророчил крайне неблагоприятное начало воинской карьеры. Саша был ранен и угодил в госпиталь. Другой бы на его месте остепенился, осознал, что с войной шутки плохи. Но Саша был не из таких. Будучи прикованным к больничной койке, он четко следовал всем предписаниям врача с единственной целью: быстро поправиться и снова встать на защиту Отечества. Впрочем, не тут-то было. Когда Саша, наконец, поправился, он недолго воевал. Командование сочло нужным отправить молодых солдат на учение. В военной технике появились разные усовершенствования. Нужны были специалисты, которые бы во всем этом разобрались. А. Щербаков вернулся на фронт только в 1943 году. Полк, в котором он служил, получил задание заступить на оборону Орловской дуги. Впрочем, от кого конкретно обороняться, солдатам не объяснили. Поскольку противника не было видно, пехота отправилась на его поиски. В течение пяти дней солдаты пробирались через леса и болота. Кто бы мог подумать, что немецкая пуля найдет Сашу гораздо раньше, чем воины обнаружат вражескую засаду. Снова госпиталь. Врач после операции прямо сказал: "Все, друг, теперь ни свиснуть, ни поцеловать". - Зато оружие держать можно, - ответил Саша. После операции и курса оздоровительных процедур Саша попал в третью артиллерийскую дивизию. Это было уже в конце войны. Немцы на полной скорости бежали из Советской страны и близлежащих завоеванных государств. Впрочем, некоторые вражеские полки не хотели так просто сдаваться. Они укрепляли свои позиции, запасались боеприпасами, чтобы если не победить, так хоть досадить русским. Особенно памятной для Александра стала осада крепости недалеко от Кенигсберга. Крепость была хорошо укреплена. Кругом - глубокие рвы с водой, колючая проволока. Но в конечном итоге русские войска перещеголяли самого Александра Македонского. Он топил немцев в нашем Онежском озере, а советские солдаты уничтожили врагов в их собственной крепости. Использовали и бочки со взрывной смесью, и атаку прямой наводкой. В этом бою участвовала вся лучшая по тем временам техника: пушки, минометы, "катюши". Впрочем, долгожданная победа не принесла солдатам особой радости. Сражение было выиграно ценой сотен человеческих жизней. Все оставшееся до конца войны время Саша воевал с одной целью: отомстить за жизнь погибших друзей. Демобилизовался он только в 1946 году. Саше было всего 22 года, а казалось, что большая часть жизни уже прошла. Да, эта война даже отдаленно не напоминала те детские игрушечные бои, где все заканчивалось миром, в действительности она была жестокой и беспощадной. Тогда Саша не вдавался в подробности возникновения Великой Отечественной. Он знал одно: важнее всего на свете мир на Земле и настоящая мужская дружба. Сейчас Александру Николаевичу Щербакову 72 года. Впрочем, без паспортных данных определить его возраст невозможно. Он по-прежнему энергичный, неугомонный человек: председатель совета ветеранов 21-го гвардейского стрелкового полка, участник всех ветеранских собраний и конференций. Когда он все успевает - непонятно. Может, удалось ему где-то достать сапоги-скороходы, а может, фронтовой закалки хватило на всю жизнь. Как бы там ни было, он по-прежнему принимает участие во всех городских событиях. А о том, что он идет в ногу со временем и многое успел в этой жизни, говорят его многочисленные награды: орден "Отечественной войны", два ордена Красной Звезды, медали "За боевые заслуги", "За освоение целины", "К 100-летию Ленина", орден Трудового Красного Знамени и медаль "Ветеран труда АТЗ".
Повороты судьбыФронтовая биография. У каждого ветерана она, разумеется, особая. Но судьба некоторых все же складывалась по-особому удивительно. Вот только несколько интересных фактов из боевых историй наших земляков. На срочную военную службу Сергей Максимович Пономарев ушел в сентябре 1939 года, (домой солдат вернулся только через семь лет). Началась для него война с отправки на Дальний Восток. Потом Калининградский фронт. И все четыре года, день в день, не считая ранения, - в боевом строю. Войну закончил в Чехословакии, на Родину вернулся 22 июня 1945 года. И сразу - в Среднюю Азию, где продолжались военные занятия, а после работал на восстановлении хозяйства. Семью после семи военных лет увидел только летом 1946 года. Сейчас в Рубцовске проживают только два участника партизанского сопротивления. Лейтенант Александр Сергеевич Земский попал в партизанский отряд после окружения на Брянщине. В Зятьковской бригаде воевал почти два года до ее соединения с регулярными войсками. А. Земский - участник Парада Победы 1995 года. К слову сказать, в Параде Победы 1945 года участвовали девяносто рубцовчан. Радистка Валентина Ивановна Дудкина послe окончания спецшколы была заброшена в тыл вpaгa. Около года служила в составе партизанской бригады в Ленинградской области. Не так давно из жизни ушел Павел Маркович Дудкин, человек, прошедший через три войны. Его срочная военная служба была ознаменована участием в боях с японцами на реке Халхин-Гол. Не успев демобилизоваться, боец Дудкин попал на советско-финскую войну. А с первых дней Великой Отечественной - вновь на войне. Служил в конном обозе в полку, командовал которым наш земляк М. Батраков. В Рубцовск П. Дудкин вернулся только в 1943 году, демобилизовавшись после серьезного ранения. Когда в 1944 году Якову Потаповичу Кущинскому предложили службу в польской армии в качестве начальника склада боеприпасов, у младшего воентехника уже был солидный послужной список: участие в военном конфликте на озере Хасан и в войне с фашистскими захватчиками. За боевые заслуги русский подпоручик польской Армии родом из алтайской глубинки получил Серебряный крест и несколько других национальных польских наград. После войны вернулся в Рубцовск. 9 мая 1945 года рубцовчанин Борис Васильевич Колпаков оставил на стенах поверженного рейхстага лаконичную надпись: "Колпаков, г.Рубцовск". Четыре года спустя рубцовчанина пригласили в Берлин на открытие памятника Воину-освободителю в Трептов-парке.
А еще один рубцовчанин Иван Максимович Голобоков, полный кавалер ордена Славы, командовал группой автоматчиков, участвовавшей в прикрытии Егорова и Кантарии, тех самых, которые водрузили над рейхстагом знамя Победы.
Шли рубцовчане по дорогам войныУходят ветераны, уходят раньше времени, раньше срока, прожив честную, открытую, героическую жизнь, уходят в бессмертие участники разгрома фашистов под Москвой, защитники Сталинграда, освободители Варшавы и Праги, взявшие Будапешт и Берлин. Уходят, оставив на земле добрый немеркнущий свет... Но нельзя сегодня забывать ветеранов войны, которым уже перевалило за 70, живущих среди нас. Полковник милиции в отставке Н. Серых в 1941 году прямо со школьной скамьи ушел на фронт после окончания краткосрочного военного училища. Командир взвода Серых сражался на Северо-Западном фронте под Ленинградом, где был тяжело ранен. После госпиталя его направили на Калининский фронт. И, верный присяге, он двинулся на запад со своим взводом, очищая родную землю от фашистов. При форсировании реки Ловать 16 марта 1943 года он был снова тяжело ранен, но не покинул сражения. И только после боя его отправили в госпиталь. За проявленное мужество он был награжден орденами Красной Звезды и орденом Отечественной войны I степени, многими медалями, в том числе и медалью "За оборону Ленинграда", а в мирное время награжден орденом Октябрьской Революции. Ветеран войны И. Рябищенко в 1942 году после окончания пехотного училища в составе 157-й Кранознаменной гвардейской дивизии получил боевое крещение в районе Демидова. 20 марта 1943 года был ранен. После госпиталя принял взвод на Первом Прибалтийском фронте. В декабре 1943 г. снова был ранен. А после госпиталя в феврале 1943 г. вернулся в родную дивизию уже в Белоруссии. В конце июня 1944 г. при форсировании Западной Двины Рябищенко был ранен в третий раз, на этот раз ранение оказалось тяжелым. Награжден двумя орденами и многими медалями. Г. Зверев в составе шестой стрелковой дивизии прибыл 8 августа 1943 г. на Первый Украинский фронт, где под Белой Церковью на Украине при форсировании реки Припяти был ранен. После госпиталя и окончания офицерского училища командир взвода Зверев снова оказался на Первом Украинском. В районе Познани при форсировании Вислы 13 февраля 1945 г. он снова был тяжело ранен. Львовский госпиталь. Не оказалось крови нужной группы. Но, благодаря старшей медсестре Клаве Ионовой, которая дала ему свою кровь, Григорий Филиппович был спасен. В последствии она стала его женой. Недавно супруги отметили 50-летний юбилей. Г. Зверев награжден двумя боевыми орденами, медалью "За отвагу" и другими медалями, и закончил он войну в Берлине. Его жена также удостоена восемью медалями. Моряка М. Чепигина война застала на флотской службе. А на фронт попал только в апреле 1943 г. на Первый Украинский. Моряк стал командиром орудия. Бил врага сначала с "Андрюши", а затем и со знаменитой "Катюши", освобождал города Вельск, Ясло, Тропинау и другие. Его боевой путь пролег через Румынию, Венгрию, Чехословакию и Польшу в составе Второго и Четвертого Украинских фронтов и Первого Белорусского. Награжден орденом Отечественной войны, медалью "За отвагу" и другими медалями. Военная профессия сержанта П. Корчагина - сапер, но был он и десантником, участвовал в боях под знаменитой Прохоровкой. В одном из очередных наступлений он был тяжело ранен. Награжден двумя орденами Отечественной войны и многими медалями. А. Мареев 23 октября 1943 г. в составе воинского эшелона прибыл под Орел, где шли упорные бои. В одном из них он был тяжело ранен. По окончании лечения в госпитале его направили в танковое училище, где Мареев долечивался и осваивал профессию танкиста. В качестве заряжающего он прибыл на Второй Белорусский фронт и снова с боями отправился на запад. Освобождал Пултуск на Нареве, Варшаву, Штеттин, Страсбург, Трептов, Демин, остров Рюген, за что ему были объявлены семь благодарностей Верховного Главнокомандующего. Награжден орденом Отечественной войны и 17-ю медалями.
Ефрейтор Р. Кийченко после окончания боевых действий на Халхин-Голе возвратился в родной Рубцовск. Но не пришлось ему поработать в вагонном депо, куда он устроился, - началась война. Вместе с вагонником И. Васильевым оказался в обороне у Онежского озера в разведке. С боями он дошел до Баренцева моря, форсируя реки и освобождая города и села. Все четыре года шел солдат к победе, был дважды ранен, причем второе ранение было тяжелое. Ему был вручен нагрудный знак "Отличный разведчик". Он награжден орденом Отечественной войны, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги" и другими медалями. А в милиции, где он работал после войны, ему вручили нагрудный знак "Отличник милиции".
Воевали и наши женщины. Добровольцами ушли на фронт медик Ульяна Сулиз и учитель Зинаида Смолькина.
У. Сулиз все четыре года в составе Северо-Западного, Второго Прибалтийского и Первого Белорусского фронтов прошла с боями до самого Берлина. Награждена двумя орденами Красной Звезды, Орденом Отечественной войны I степени и 16-ю медалями.
3. Смолькину судьба забросила под Симферополь. Затем пути-дороги прошли по всей западной части Союза до Вильнюса. Вместе с мужчинами ходила и в разведку, и в засады. Награждена орденом Отечественной войны и многими медалями.
Сражались на фронтах Великой Отечественной и другие ветераны войны, рубцовчане Г. Козлятин, И. Кашкаров, А. Матвеев, К. Стародубцев, М. Черемисин.
Нельзя забывать и о тружениках тыла: Г. Дубиной, М. Елистратовой, Л. Зениной, Н. Зайковой, В. Изюмском, И. Левченко, В. Мошечкове, Е. Маландиной, Г. Малинникове, В. Разомазове, Д. Серых, В. Старцеве, Л. Свиридовой, А. Соколовой, 3. Симоновой, И. Федине, Г. Шаповаловой. Они не жалели себя, выстояли вместе с фронтовиками, выдержали все тяготы.
Верю, что ветераны войны и труда будут высоко хранить честь и достоинство фронтовиков и тружеников тыла. Много невзгод и лишений пришлось испить советскому народу и его вооруженным силам. Четырехлетняя тяжелая ожесточенная борьба с фашистскими захватчиками увенчалась нашей полной победой.
Звездный путь солдата начался для Игоря Андреевича Орешникова в 1940 году, когда эшелон из вчерашних десятиклассников из Рубцовска, Змеиногорска и окрестных деревень был сформирован в нашем городе и отправлен на Украину. Там молодые парни учились военному мастерству, и вскоре пришло для них испытание войной.
Первую награду - орден Красной Звезды - Игорь Орешников получил как разведчик пехотного полка. Их, пятерых, послали в разведку.
- Здесь траншеи наши, а метров через 150-200 - немецкие и между ними колючая проволока. Как незаметно пробраться на сторону врага? - рассказывает о том эпизоде Игорь Андреевич. - Решили мы перерезать преграду в два прохода. До нее ползли по-пластунски. Когда дело было почти сделано, один из разведчиков не удержался и кашлянул, и тут такое началось.,. Немцы как взбесились, застрочил пулемет, послышались выстрелы. В темной ночи небо заполыхало огнем. Один из наших разведчиков был убит, другой ранен. И вот когда канонада стала затихать, оставшиеся в живых, рассредоточившись, поползли в обход по направлению к огневой точке.
Много лет прошло, но воспоминания не гаснут. Вновь и вновь приходят во сне боевые друзья, вновь щекочет нервы пулеметная очередь... Их взводу было дано задание приглушить пулемет, взять высоту. И солдаты пошли, из 25 человек добрались до места всего семеро и в их числе Орешников. Передвигались по-пластунски. Бой был жестоким, и тогда Игорь Андреевич получил ранение. Но устояли солдаты, измотанные схваткой, более того, выбили немцев и взяли высоту. И за этот бой Орешников награжден орденом Отечественной войны. Потом было еще много сражений, не единожды он был ранен. Подлечится - и опять на передовую. Участвовал в боях под Сталинградом, Ленинградом, побывал в Восточной Пруссии, Чехословакии... Да все места, где побывал солдат Орешников, и не перечислишь. Он награжден двумя орденами Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны первой и второй степени и 26-ю медалями. Одну из них - медаль Жукова вручили ветерану в прошлом году вместе с личным поздравлением министра обороны, в котором были такие строки: "...Ваше личное мужество и отвага, проявленные в боях за независимость Родины, вписаны золотыми буквами в славную летопись Российской Армии..." Все меньше остается на нашей земле ветеранов Великой Отечественной войны. Два года назад прекратилась навечно переписка Игоря Андреевича с одним из товарищей по оружию. Вместе их призывали, вместе прошагали дорогами войны. Сейчас ветерану за семьдесят. Поседели, поредели волосы, уходит здоровье. Годы берут своё. Всё ли сбылось в его жизни? Его трудовая биография сложилась удачно. Был инструктором райкома, председателем колхоза. И долгие годы служил в МВД, руководил спецчастью. За работу неоднократно получал благодарности, награды, и работа была ему по душе. Приемный сын Андрей тоже пошел в МВД и отдал службе два десятка лет, как и отец, дослужился до майора, ушел на пенсию.
С праздником Победы, Игорь Андреевич, живите долго и счастливо!
- Здесь мы впервые познакомились с "крестатыми" немецкими самолетами. Они летали на бомбежку железнодорожного моста у станции Филоново, -вспоминает Геннадий Иванович. Такими были первые недели прифронтовой жизни. В первой половине июля форсированным маршем полк двинулся на Дон. В те самые места, которые так замечательно воспел Михаил Шолохов. Во время марша и приключился с лейтенантом Гусевым казус: - На привале костер разожгли, перекусили и уснули. Сонный-то я и умудрился валенок близко к костру придвинуть, весь носок сгорел. Кинулся к старшине, а у того нет ни единой пары. Как дальше шагать? Нашел-таки выход, обмотал носок валенка плащ-палаткой, проводом крепко обвязал и топал километров сорок. Сам выдержал, а плащ-палатка приказала долго жить. В районе станицы Еланской форсировали Дон. Задиристую итальянскую дивизию смяли сравнительно легко. Захватили плацдарм. Противник всячески старался сбросить смельчаков в Дон. Немецкие летчики настолько обнаглели, что за одинокими солдатами гонялись. А зениток в полку не предусмотрели. Правда, ребята раздобыли итальянскую зенитную пушчонку, стали свое стрелковое оружие приспосабливать. И сбивали-таки. Впереди была господствующая высота под номером 203, сидели на ней румыны. Очередных храбрецов удалось сбить без больших потерь, но немецкое командование не могло смириться с такой утратой и требовало от тех немедленного возврата позиций. Даже продуктов питания им не давали, пока горку назад не возьмут. "Романешти" лезли прямо дуром. Трупов навалили видимо-невидимо. Пришлось даже краткое перемирие заключить, чтобы их убрать. В конце концов, наших с высоты выкурили. Вернуть ее удалось более чем через месяц. С первых же дней ноября массово стали поступать орудия, минометы. И столько их навезли, что стояли они буквально плечом к плечу. "Катюши" сзади расположились. Танков Т-34 много пригнали. Вся эта армада была тщательно замаскирована. 19 ноября рано утром началась артподготовка. Первыми сыграли "Катюши". Такой грохот начался, земля под ногами задрожала. Команды голосом подавать было просто невозможно, и Геннадию пришлось жестикулировать. В таком темпе полтора часа фашистов молотили. Сначала фрицы пытались отвечать, но их огневые точки сразу давили, как блох. Затем вперед рванулись "тридцатьчетверки", за ними "царица полей" пошла, а там и артиллерия двинулась. Румыны и итальянцы вояки были так себе, а вот мадьяры - венгры - дрались отчаянно и на каверзы были весьма горазды. Проберутся в наше расположение глухой ненастной ночью и вырезают сонных. Ну а о немцах и говорить нечего - зубами держались за землю. Вот так с потерями и продвигались наши дни напролет. Однажды довелось Геннадию Ивановичу услышать от участника сражений тех дней рассказ: "Ночь метельная. На расстоянии руки ничего различить невозможно. Двигаемся. Впереди нас тоже какая-то часть топает. Светать стало, и мы обнаружили, что к нам присоседились немцы. Одежка у них приметная. Хорошо, что мы первыми спохватились. Развернули стволы и чесанули их против шерсти... вряд ли кто тогда спастись смог". Первую боевую награду - орден Отечественной войны - капитан Гусев получил уже воюя на Украине. Не баловали медалями нашего брата в первые годы. При случае дело ограничивалось дополнительной звездочкой на погонах. Потом пришли еще два таких же ордена, медаль "За оборону Сталинграда". Теперь у Геннадия Ивановича наград полтора десятка набралось. Довелось капитану Гусеву и в Корсунь-Шевченковской операции и во многих других участвовать. Интересное совпадение, названия рек, в которых с боями купался наш герой, начинаются с буквы "Д": Дон, Донец, Днепр, Днестр, Дунай и Драва (есть такая в Югославии). У Геннадия Ивановича на счету пять покоренных держав. Румыния, Болгария, Венгрия, Югославия и Австрия. Если быть точным, так он их не покорил, а освободил. До Италии малость не дошел, а то бы все шесть было. День Победы он встретил в Австрии. После окончания Великой Отечественной служил. Хотел в военную академию поступить, да немного опоздал, набор к тому времени закончили. Тогда и пришла в голову мысль, домой податься. Дело рисковое, специальности-то никакой. Приехал в Рубцовск, устроился на тракторный завод учеником расточника. Профессию освоил, но этого показалось мало, решил, не покидая рабочего места, учиться в политехническом институте. И получилось... Дети, вырастая, шли по стопам отца. Также работали на тракторном, также учились в политехническом. Теперь Геннадий Иванович и Надежда Минеевна, его жена, "шестиэтажные" дедушка и бабушка. Жаль, правнуков нет. Но, думается, дело не за горами.
Анатолий Васильевич - представитель того поколения, которое прямо из школы отправилось испытывать себя на физическую выдержку и верность Родине. 1 мая отпраздновал он свои 18 лет, а уже через несколько месяцев, когда немец стал подходить к родным местам, его призвали в армию. - Пешим маршем отправились мы в сторону Ленинграда, дошли до Вышнего Волочка, а там нас определили в запасной стрелковый полк, - вспоминает Анатолий Васильевич. Потом была учеба. При полке сформировали школу младших командиров. Анатолий Васильевич прошел и через эту ступеньку на пути к фронту. Силы новоиспеченных военных специалистов пригодились, когда враг начал подступать к Москве. Их бросили на Калининский фронт, где парни, как говорится, не жалели живота, лишь бы захватчики повернули в обратную сторону. Так оно и случилось. И Анаолий Васильевич был бы счастлив, как сотни однополчан, оставить свою роспись на Рейхстаге, если бы не тяжелое ранение. Из госпиталя выписался в 1943 году, но для фронта уже оказался непригодным. Пять операций перенес, пока не залечил рану. Ногу спасли, правда, и сейчас еще причиняет страдания. Последней пыткой на пути к выздоровлению стала больница в Лениногорске, которая вознаградила его за все страдания. Здесь ему долечили ногу, здесь он влюбился в молоденькую медсестру, которая стала спутницей жизни, и здесь он встретил радостное известие о Победе над Германией. Этот день, конечно же, не забудет никогда. Больные ликовали в меру своих сил, а родственники принесли ему в палату праздничный торт. Ветераны тракторного завода, наверное, помнят Колоскова Анатолия Васильевича. По профессии строитель, он много лет работал в бюро ремонта зданий и технических сооружений. Был здесь руководителем, инженером. Пожить бы беззаботно хоть на заслуженном отдыхе, да подводят фронтовые раны. Война, говорит, отняла все здоровье. Тем не менее, бодрости и радости вам, Анатолий Васильевич!
Работа лесная страсть тяжела, а продуктовый запас невелик. Тайга выматывала, но она и выручала. Вроде, знай радуйся безбедной жизни, но проклятая война все перевернула, порушила. Старшие братья первыми ушли. Там, на Калининском фронте, Александр и Тимофей головушки сложили. Петру повезло, до Кенигсберга довоевал, с орденом Славы и Красной Звезды возвратился, несколько медалей получил в придачу. Иван, несмотря на пору военную, жениться надумал. Вместе с Курниковыми хлебала лиха и семья Бугаевых. Приглянулась Ивану их Анастасия, поженились, только супружеской жизнью удалось пожить всего-ничего четыре месяца. В июне 1942 года призвали парня в армию. Прошли бойцы краткий курс обучения в Омске и айда в Ленинград (он уже в блокаде был). Добирались через Ладогу. В самом городе пополнение на Ораниенбаумский пятачок направили, на том пятачке гора есть, "Колокольная" называется. Приказали удержать во что бы ни стало. Овладей ею немцы - Ленинград для них, как на ладони. Гитлеровцы это знали и лезли дуром. Сколько голов там положено и наших, и фашистских - страсть! Воевал Иван в батальонной разведке. Однажды проводили разведку боем, и его осколком мины зацепило. В Ижоре полтора месяца в госпитале отлежал и вернулся в свой родной отдельный батальон. После прорыва блокады в составе второй ударной армии пошли вперед с малыми и большими боями. При освобождении Нарвы от батальона осталась едва ли рота и ее влили в 63-ю гвардейскую дивизию. После переформировки двинулись на Выборг - на оперативный простор, вырвались и попали в "мешок": 28 июля наш герой получил второй "фрицевский подарок" - ранение в обе ноги. На этот раз провалялся в Ленинградском госпитале три месяца. После выписки опять повезло, снова в свою часть вернулся. Стояла она уже под Таллинном. На этом и закончилась его фронтовая дорога. В октябре 1944 года Ивана Курникова направили на учебу в Омское военно-пехотное училище имени Фрунзе (ныне Высшее общевойсковое командное училище имени Карбышева). Там и победный день 9 Мая встретил. Со временем курсантам объявили, что всякий волен выбирать: быть ли ему офицером или форму на гражданскую одежду поменять. Поколебался Ваня, но все-таки выбрал последнее. Вернулся на свою исконную родину, осел в Рубцовске. Боевыми наградами он не богат. Да и о каких наградах можно толковать при блокадных-то боях! Первую медаль "За взятие Выборга" получил лишь в 1944-м. Вскоре после нее "За оборону Ленинграда", а под завязку "За победу над Германией". Орденом Отечественной войны и юбилейными медалями уже после, наравне со всеми награждался. Младший брат Василий тоже повоевать успел, хотя война к закату шла. До Венгрии Вася дошагал. А после, прямо как в той песне: "И на груди его светилась медаль за город Будапешт". Непритязательна судьба нашего героя. А сам Иван Георгиевич не претендовал на оригинальность своего бытия. Жил как мог, а главное - хотел жить. Его и ногами таких как он страна шла в свое будущее через поражения и победы. Его руками кормилась и в его плечах искала опору.
После шести месяцев учебы на ускоренных курсах Николая отправили на подлодку "Щука" седьмой модели. На этом корабле и принял недавний курсант свой первый боевой поход. Затем Николая Штадыкова записали в спецкоманду, которая была отправлена во Владивосток. Главная задача этой команды заключалась в отработке совместного плавания с американскими моряками. Для выполнения этой задачи команда отправилась на Аляску, в город Ном, в котором почти 80 процентов жителей были русскими. В 1944 году советских моряков там уже встречали как победителей. После получения здесь трех подводных лодок спецкоманду зачислили в Тихоокеанский флот. А через пять месяцев началась война с Японией. По боевой тревоге команду подлодки подняли, выдали автономный паек, рассчитанный на 45 суток. После отправления все члены экипажа получили по пистолету. - Выдают подводникам их для того, чтобы при чрезвычайной ситуации была возможность легче уйти на тот свет, - поясняет Николай Федорович. - Например, если при затоплении корабля команда одного из отсеков не справилась с ситуацией, задраиваются переборки этого отсека, чтобы не погибли остальные члены экипажа. Действовало жесткое правило: не справился - умирай. Боевая задача для команды подводной лодки заключалась в том, чтобы с острова Сахалина не дать японцам ничего вывезти. Но почти сразу подлодку постигла неудача: ее обнаружил японский самолет, после чего она вынуждена была уйти на глубину 80 метров. Прибывший по тревоге японский корабль начал бомбить подлодку глубинными бомбами. Но здесь экипажу, можно сказать, повезло, потому что подводной лодке удалось уйти от преследования врага. Но потопить "японца" команде подлодки не удалось. - Дело в том, что наши торпеды были рассчитаны на глубину два метра, а японский корабль находился чуть выше, - рассказывает ветеран. - Это сейчас можно торпеды быстро перезарядить на любую глубину, а тогда это делалось намного медленнее. Но задачу свою команда все же выполнила. Затем получили новый приказ: срочно прибыть к берегам Кореи. Уже позже моряки узнали, что Япония, объявив о капитуляции, открыла боевые действия в Корее. - Мы всплыли и шли всю ночь полным ходом, включив на полную мощность два дизеля. После прибытия мы контролировали наш квадрат и нам улыбнулась удача - мы потопили эскадренный миноносец, - вспоминает Николай Штадыков. - А через несколько дней наша команда получила шифр о полной капитуляции Японии и нашей победе. Вернувшись во Владивосток, Николай Федорович узнал, что 19-я подлодка "Ленинец" с командой из 75 человек, в числе которых находились и его друзья, погибла. Последний шифр с этой подлодки говорил: "Преследую врага!". Затем был подан сигнал на погружение и больше она не всплыла. Семь лет прослужил на флоте Николай Штадыков. Ушел юношей в неполные 17 лет, вернулся настоящим мужчиной. За это время он три раза приезжал на родину в поселок Харьковский Новичихинского района. - Если у нас в отпуск кто отправлялся, мы ему всю свою зарплату - 240 рублей - отдавали, - вспоминает бывший старшина. - Форму новую выдавали, чтобы выглядел достойно звания моряка-подводника. И вообще у нас были отношения по принципу: один за всех, все за одного. Взаимовыручка, помощь и поддержка друг друга, то есть все, что всегда есть в большой дружной семье. После службы Николай Штадыков поступил подручным сталевара на Алтайский тракторный завод. По его признанию, трудно было отвыкнуть от приличных денег, которые он получал на службе. Все тогдашние трудности профессии сталевара, например, такая как ручная завалка печи да огромная физическая нагрузка, оказались по плечу бывшему моряку-подводнику. Затем он стал сталеваром - настоящим профессионалом, закончив с отличием Всесоюзный научный институт литейщиков в Москве. Работал старшим мастером, начальником участка плавки, начальником производства сталелитейного цеха. - Тогда устраивались в наш цех по великому блату, - улыбается Николай Федорович. - А я, в свою очередь, принимал моряков, потому что знаю, что они надежны и не подведут. И действительно не подводили: за три года на участке не было ни одного факта нарушения дисциплины. Множество наград, поощрений, благодарностей получил бывший моряк-подводник. Самая дорогая - медаль "Почетный металлург России". Мы поздравляем Николая Федоровича и всех рубцовчан-подводников с праздником и желаем всегда в жизни быть непотопляемыми!
Сейчас далеко не просто встретить человека, прошедшего три года Великой Отечественной войны, побывавшего в огне многих грандиозных сражений. К Федору Антоновичу Квиткову судьба была милостива. ... Не прошло и полгода после окончания десяти классов, как призвали Федора в армию и направили в Лепрельское минометное училище, эвакуированное к декабрю 1941 г. в Барнаул. Рубцовчан в нем набрался практически взвод. Обучение в военное время всегда краткое. И вот уже в мае 42-го 14 молодых лейтенантов поступили в распоряжение командующего артиллерией Сталинградского округа. В Сталинграде лейтенант Квитков получил назначение в 14-ю гвардейскую стрелковую дивизию, которая малым составом вышла из окружения, сохранив право на переформирование, вынесши знамя. Там его определили в 38-й полк на должность командира батареи 120-миллиметровых минометов. Сразу же пришлось учить новое пополнение тому, чему самого научить успели. Сложность заключалась в том, что 75 процентов того пополнения годились лейтенанту в отцы, и он всерьез опасался их недоверия, пренебрежения, а возможно и насмешек. Но "отцы" оказались молодцы. Поняли враз: хоть и молод командир, да знания есть, обращение хорошее, да и без учебы много не навоюешь, поэтому старались, как могли. Да вот беда, сильно мешали учебе немецкие самолеты, летающие на бомбежку станции Филоново, в окрестностях которой и располагалась дивизия. То и дело звучала команда "Воздух!" и надо было прятаться, замирать: неровен час бомбы сюда сыпанут. Путь на передовую лежал опять-таки через Филоново, но станции не узнать: ни одной постройки! Кругом глубокие воронки, но она работала, поезда шли. Форсированным маршем двигались по шолоховским местам, воспетым в "Тихом Доне". Войска фронта двигались с боями на замыкание кольца армии Паулюса. Дон форсировали у станицы Еланской. Плавсредств никаких, и почти все постройки разобрали на плоты. Вот тут-то и довелось вдоволь пороху понюхать, и что такое бомбы и разрывные пули узнать. А когда румын да итальянцев с господствующих высот турнули, так и танковые атаки испытать. Немцы всячески пытались нас спихнуть в Дон, работушки минометчикам было под самую завязку. - По сути кольца было два. Одно Паулюса долбило, а второе должно было не допустить прорыва спешащей на выручку группировки Манштейна. Мы были во втором колечке. Ну и досталось же нам! - рассказывает Федор Антонович. Сильно досаждала румынская "стрекоза": только утро начинается, а она уже в небе стрекочет, все высматривает. Не выдерживали мужики, стреляли по ней из винтовок и пулеметов и однажды удалось-таки сбить. Оказалось, сам начальник разведки румынской дивизии на ней летал. Зениток у наших не было, и вот придумали самоделку. Установили на самодельной раме колесо, поставили противотанковое ружье. Сбить-то не удалось, а вот беду на свою голову навлекли: враги обрушили сотни бомб, гарь стояла ужасная, даже в блиндаже не продохнешь. К счастью, сооружение от батареи в отдалении было. - Однажды нашему полку была поставлена задача: проникнуть в тыл и врасплох ударить по штабу немецкой дивизии и ликвидировать его, - вспоминает ветеран. Однако врасплох-то не получилось, ошибочка у разведчиков вышла. Туда уже враги пожаловали. Они встретили нас шквалом пулеметного огня, косили и косили, пришлось отходить. Фрицы стали отрезать. Петляли мы, петляли и кое-как к нашим танкистам вышли. Заняли оборону и двое суток отбивали атаки. Наконец, противник выдохся, остатки формирования на другие участки ушли, где их и доколачивали. Первую боевую награду, медаль "За оборону Сталинграда" получил лейтенант Квитков, будучи далеко от города-героя. Под Харьковом добавили ему звездочку на погоны, а за харьковскую операцию медаль "За отвагу" получил. Впереди были большие и малые бои по освобождению Румынии, Польши, Болгарии, Чехословакии, за них и более солидные награды последовали, сперва орден Красной Звезды, два ордена Отечественной войны, а под венец - орден Красного Знамени. День Победы встретил в Дрездене. Домой возвратился Федор Антонович в 1947 году. Благодаря отцу, появилась возможность учиться, поступил в машиностроительный техникум, а там и в политехнический институт. Днем в техникуме, вечером - в институте. Потом работал мастером и старшим мастером, технологом и инженером на тракторном заводе. В годы освоения целинных земель руководил Аяйской МТС, заслужив к фронтовым орден "Знак Почета". Потом вернулся на АТЗ, а дальше многие годы трудился конструктором и начальником конструкторского бюро РМЗ до самой пенсии, где еще и медаль "Ветеран труда" получил. Стало наград более двух десятков. Воспитал и выучил Федор Антонович двух дочерей, обе - медики.
Та война, которой мы не несли, все равно живет в любом из нас. Во мне, в тебе, в родных и близких. Просто когда-то она незримо прошла через жизнь, налагая неизгладимый отпечаток на дальнейшую человеческую судьбу. До сих пор земля несет в себе смертоносный груз тех лет. Мы ощущаем себя живыми людьми, и каждый встречает трагедию по-своему. Как тогда, 22 июня, 58 лет назад. В 50-х годах на экранах кинотеатров крутили художественную ленту "Звезда" о героических подвигах фронтовых разведчиков. В этом фильме любимец миллионов Николай Крючков пел известную песню: "Там, где разведчик бесшумно пройдет, Сталин дивизии двинет вперед..." и т. д. Если уж быть справедливым, в песне допущена неточность. Во многих случаях путь доблестной разведке, а тем более наступающим дивизиям, прокладывали кропотливые саперы. И Николай Павлович Коротаев - один из них. На протяжении всей трудовой жизни Николай Павлович работал в локомотивном депо слесарем-наладчиком точных приборов. Надо ли отмечать, что этот труд как раз требовал особо внимательного отношения и точных рук. Призвали его 12 февраля 1943 года. В Бийске команда прошла подготовку, и Николай в свои неполные 18 лет отправился на фронт. При освобождении украинской Винницы их саперная часть первой пошла вперед. Ночью под дождем она расчищала от мин участок для танков и пехоты. Трудно на словах объяснить человеку несведущему, как делаются проходы в минных полях. На ощупь, утюжа грудью каждый сантиметр матушки-земли, и без ошибок. Потому как сапер ошибается один раз. Какие только "сюрпризы" ни готовили немцы! А в том деле они были большие мастера. Например, существовали мины с двумя взрывателями - первый подбрасывает ее вверх, а второй подрывает основной заряд. Страшная штука - эта "лягушка". Сколько она побила и покалечила нашей пехоты! Применяли немцы мины со стеклянным корпусом. Каких только мучений ни испытывали наши солдаты, когда хирурги извлекали из их ран острые куски стекла. Применяли они и химические взрыватели. И за каждой разгадкой "подарка" стояла человеческая жизнь. - На моих глазах, - вспоминает Николай Павлович, - из нашего отделения подорвался солдат на противотанковой мине. И в наступлении мы были первыми. Идут разведчики на задание за линию фронта, саперы им готовят "дорожку". Режут проволочные заграждения. Все дальше на запад двигались саперы. Прошел Николай Павлович всю Польшу и Германию, теряя своих боевых товарищей. После победы наступили мирные дни, но только не для них. Истосковавшаяся земля ждала заботливую руку хлебороба. А на обочинах дорог, на полях еще много взрывчатой погани. Гибли люди, скот, выходила из строя сельскохозяйственная техника. Основным инструментом саперов стал русский штык. Почва была так нашпигована железом, что на постоянный писк миноискателя полагались мало. "Запоет", да поди узнай, заряд там укрыт или осколок голос подал. Вот и приходилось штыком, как щупом, дырявить чуть не каждый квадратный сантиметр. Одно неверное движение - и под уже мирным небом снова гремел взрыв. В казарме вечером оказывалась незанятой койка. Снова плакали вдовы и сиротели дети. Демобилизовался Николай Павлович только в июне 1950 года. Как мы уже говорили, быстро нашел дело своим точным рукам. Из всех наград самая дорогая для него - скромный значок "Отличного сапера".
Первый вопрос, который дети задают фронтовику Михаилу Шестакову, когда он приходит к ним на внеклассные занятия: было ли вам страшно на войне? - Да как же не было? - отвечает Михаил Иванович. - Кому ж не страшно лезть под пули? Геройства излишнего мы, воины, не проявляли, но все, что положено, делали на совесть.
усидеть на месте и правдами-неправдами пробиралась на поле сражения. Михаил считал, что ему повезло. Служить направили в разведку. Хотя, если разобраться, какое уж тут везение. Каждое боевое задание сопровождается риском. Работать приходилось по ночам. И, как правило, после каждой вылазки во вражеский лагерь солдаты недосчитывались товарищей. Наш герой из тех, про кого говорят: родился в рубашке. Много раз во время боевого задания он находился на волосок от смерти и умудрялся избежать опасности. Однажды Михаилу и группе разведчиков пришлось проходить по полю. Были опасения, что оно заминировано, но наверняка этого не знал никто. Тем не менее, люди шли осторожно. Понимали, что смерть могла притаиться где-то совсем близко. Взрыв прогремел, как гром среди ясного неба. Михаила взрывной волной отбросило на несколько метров в сторону. Он чувствовал шум в голове и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Тело перестало его слушаться. Знакомый голос прокричал где-то рядом: "Миша, ты жив?" - Подождите, товарищ командир, я сейчас посмотрю, - еле ворочая языком, ответил боец. Фронтовые друзья еще долго потом вспоминали этот случай. Подшучивали: "Решил, значит, посмотреть, живой ты или нет". Разведчикам редко приходилось отдыхать. Постоянно находилась для них какая-то работа. В том отряде, где служил Михаил, по численности должно было быть 85 бойцов. На памяти Михаила отряд полностью обновлялся три раза. Разведчики умирали за Родину, и на их место приходили другие солдаты. Михаил получил серьезное ранение, и его в специальном санитарном поезде отправили в госпиталь. Дорожное происшествие он вспоминает как очередной подарок судьбы. Поезд находился в пути следования, когда вражеские самолеты устроили бомбежку. Произошло что-то невообразимое. Вагоны с ранеными переворачивались и летели под откос. На крышу вагона, в котором ехал Михаил, бросило другой вагон. Он буквально подмял под себя всех раненых. Кто-то вылетел в окно, кто-то оказался заживо погребенным под обломками. Михаила же отбросило взрывом в угол и вагонная дверь очень удачно его прикрыла. Один вагон продолжал давить на другой. Пол под Михаилом проломился, и он скатился под откос. Там его и подобрали санитары: раненого, без сознания, но живого. Лечиться Михаила направили в Рубцовск. Госпиталь, в котором он пролежал полгода, располагался в здании педучилища. Полностью здоровье восстановить не удалось. Дали инвалидность. Но этот факт он не посчитал препятствием для дальнейшей службы на фронте. До сих пор вспоминает, как он и его знакомый, которому ампутировали стопу, штурмовали местный военкомат и требовали, чтобы их срочно направили на фронт. Сейчас из однополчан Михаила в городе остался только Сергей Сысоев. Так уж получилось, что живут они рядом, в одном подъезде. Есть с кем поговорить о тяжелых фронтовых буднях. Из всех своих наград Михаил Иванович больше всего дорожит медалью "За доблестный труд", орденом "Красной звезды" и орденом "Отечественной войны". После победы он, вернувшись в Рубцовск, 30 лет проработал на тракторном заводе. С тоской бывший воин смотрит на подрастающее поколение, на их образ жизни, моральные ценности. Страх охватывает видавшего виды бойца, когда он видит, как беспечно молодежь относится к тому, что строили теперешние старики, чем дорожили. Обидно и больно было видеть, как сожгли они несколько лавочек, построенных стариками в забоке. Делали это подростки сознательно. Знали о том, что пожилым людям негде будет отдохнуть, и все равно жгли. Немногие бабушки и дедушки отважились прийти посмотреть на это пепелище. Страшно. - Мне, наверное, в этом году не удастся побывать в День Победы на привокзальной площади, - говорит Михаил Иванович. - Нужно съездить на кладбище проведать могилки. Родственники похоронены не на городском кладбище, а на деревенском. Над их могилами там никто не надругается. А у нас посмотрите, что делается. Таблички срывают, памятники сворачивают. Как же страшно стало жить! Страшно и горько.
Давайте, дорогие земляки, мысленно перенесемся в далекие 1930-е годы - годы героического труда и технического прогресса. На страже нашей мирной жизни стояла легендарная и непобедимая Красная Армия. А Дальний Восток являлся местом многих армейских подвигов. Крепкие молодые руки, горячие комсомольские сердца стремились в эти глухие, необжитые места, чтобы своей боевой молодостью укрепить дальневосточные границы Родины. Популярную песню "Три танкиста" пела вся без исключения страна. Да, теперь это история, а история - это вечность. Вместе со всеми пел песню и Михаил Дмитриевич Батищев родом из села Половинкино. Он и не думал, что ему придется защищать восточные рубежи.
- Призвали меня 24 ноября 1944 года, - неторопливо рассказывает Михаил Дмитриевич, - и было мне тогда от роду 17 лет. Направили в 35-й пехотный полк в город Красноярск. Первым делом выдали нам новое английское обмундирование. Загляденье. Качество отменное, а вот обувка никудышная: прошел по снегу - ноги мокрые, а для солдата сухие ноги - первое дело.
Солдаты шли на небольшую хитрость. В сочетании с английскими обмотками простые отечественные ботинки как раз давали нужный результат. Тепло и сухо, а значит, боевой дух на высоте.
Началась упорная учеба. Вечерами на политзанятиях выставлялась карта, где красные стрелы указывали направление ударов наших войск по фашистскому логову в Берлине. Молодежь завидовала. Засыпали командиров вопросами, когда же их отправят на запад, заканчивать войну. А вышло по-другому. Ребят направили на восток. Оттого и День Победы над Германией они встретили в Чите. После торжественного митинга эшелон отправился дальше. Конечным пунктом стала станция на реке Уссури.
Маршевые роты распределили по дивизиям. Батищев попал в дивизию генерала Оки Городовикова. Легендарная личность, боевой друг Буденного!
А о войне с Японией и речи не было. Просто даже говорить запрещалось. Но "солдатское радио" знало все наперед. Для него война - вопрос решенный. Почти весь офицерский и сержантский состав комплектовался из бывших фронтовиков, воевавших с фашистами. Командир полка Губкин - Герой Советского Союза, помкомвзода сержант Ксенофонтьев имел боевые ордена и медали, а весь политсостав, начиная от комсоргов и выше, тоже "нюхал порох".
В 16.00 по местному времени 8 августа 1945 г. бойцам зачитали приказ Сталина: в четыре часа утра 9 августа СССР объявляет войну милитаристской Японии. 294-й полк занял исходные позиции. Батальон, где служил Батищев, входил в первую штурмовую группу, задача которой состояла в том, чтобы разгромить ближайшую японскую заставу. Почти с каждым из красноармейцев была проведена разъяснительная беседа: только вперед, обходить деревни, лошадей не реквизировать, продукты питания не трогать, местных не обижать. Ровно в четыре утра началась артподготовка, авиация бомбила тылы и передний край противника. По сигналу ракеты батальон пошел в атаку.
Японскую заставу разгромили с тыла, а оставшиеся в живых вражеские солдаты подорвали себя гранатами. На подходе к городу Мулину японцы "оседлали" небольшую возвышенность. Под прикрытием танков советская рота сбила заслон. Ребята ворвались в траншеи и увидели страшную картину: офицер на глазах у всех покончил с собой. Глядя на него, многие из японских солдат бросались на собственные штыки.
- Ох, не зря разведка предупреждала насчет русских деревень. Не все там были нам рады. Соседняя рота расположилась недалеко от подобного села, подъехала кухня, бойцы потянулись с котелками за обедом. И вдруг с чердака ближней хаты взахлеб ударили два пулемета! - рассказывает Михаил Дмитриевич.
Они шли все дальше, теряя своих товарищей. Двигались параллельно Китайской восточной железной дороге (КВЖД) к станции Дуньзинчен. В одной небольшой китайской деревеньке красноармейцев встретили действительно, как родных братьев, вынесли навстречу крынки с молоком, хлеб и скандировали: "Сталин и Мао!". Из толпы под руки вывели глубокого слепого старца. Он вынул из-за пазухи буденовку с красной звездой и на ломаном русском языке объяснил, что его сын в гражданскую войну воевал в рядах РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии). За это японцы казнили парня, а его, старика, в тюрьме лишили зрения.
По долгу службы заходили и в русские селенья. Пообщался Михаил Дмитриевич с одним старым казаком. До сих пор стоит перед глазами потрепанная казачья фуражка, полинявшие желтые лампасы на шароварах и тоскующий взгляд обиженного судьбой деда.
- Я обратил внимание на его руки. Это руки хлебороба, сильные, жилистые, в трещинах и мозолях. Думалось, этими руками он косил хлеб, сжимал ручки плуга, но и они же до хруста в костяшках стискивали эфес шашки, и не один осиротевший конь с залитым кровью седлом тоскливым ржаньем искал своего хозяина...
День победы над Японией бойцы встретили в Дуньзинчене. В половине двенадцатого ночи 3 сентября 1945 года. В 1946 году батальон Батищева покинул пределы Китая и вернулся домой. Второе горнило войны было погашено. Демобилизовался Михаил Дмитриевич в мае 1951 года, отслужив в рядах армии семь с половиной лет. В мирное время отдал железнодорожному транспорту 42 года жизни. Работал диспетчером, ревизором, начальником военно-учетного бюро. И сейчас продолжает трудиться на общественных началах. Возглавляет Совет ветеранов станции Рубцовск. На его груди орден Отечественной войны II степени, медаль "За победу над Японией" и ряд других юбилейных наград.
Могучее здоровье Демченко позволяло сравнительно легко переносить морскую качку. Не терял он присутствия духа и в минуты опасности. А таковых было предостаточно. Служил Василий машинистом в дизельном отделении, где при экстренном погружении подводной лодки температура поднималась до 60 градусов. Днем моряки несли дозор под водой, а ночью, как правило, лодка поднималась на поверхность. Каждую минуту, в любое время суток могла возникнуть экстремальная ситуация. Это порой держит в большем напряжении, чем прямое столкновение с противником. А в декабре 44-го года старший матрос Василий Демченко с подводной лодки ступил на борт надводного корабля, который направлялся к берегам Америки. Был приказ получить по договоренности морские тральщики для разминирования вод Балтийского моря. Огромное пространство Балтики представляло собой сплошную смерть в виде электромагнитных мин. - А у нас своих тральщиков в это время не было. Но спасение пришло! Как раз на подступах к порту тральщики обезвредили несколько мин. И уже по чистому фарватеру на трех кораблях возвращались моряки к родным берегам. До сих пор мне порой слышатся прощальные гудки, которыми обменялись корабли, уходя по разным направлениям бескрайнего морского простора, - рассказывает ветеран. Так, сквозь опасности, штормы и ураганы семь лет прослужил на флоте Василий Михайлович. Он был награжден медалью Ушакова, медалью Нахимова, а так же орденом Отечественной войны. Командование предлагало бравому моряку остаться на сверхсрочную службу, но душа Василия рвалась на родину, в Рубцовск. В родном городе Василий Михайлович 36 лет проработал в тресте № 46. Не счесть Почетных грамот и благодарностей за труд, был активен и в общественной жизни. Есть такое определение - "морская душа". Подтверждением служит то, что сын В. Демченко и четыре племянника служили на флоте. А так-то душа у Василия Михайловича больше сухопутная, то есть просто человеческая, для будничных мирных дел.
Как бывает иногда в нашей жизни? Живут рядом люди обычные, вроде бы и не замечаешь их порой. А стоит приглядеться, и, как в песне поется: "Откроешь клад, какого не видал". И клад такой я открыла, пообщавшись со своим соседом по дому. Михаилу Андреевичу Денисову 75 лет. Среднего роста, седоволосый, не очень разговорчивый человек. Вместе с женой своей Марией Минаевной с весны до поздней осени занимается огородными делами. Совсем недавно разговорились, и оказался сосед очень даже интересным человеком с богатой биографией. Шутка ли, 49 лет трудового стажа и в двух войнах успел поучаствовать!
- Тогда, в первом бою, я по запарке израсходовал даже неприкосновенный запас, - вспоминает Михаил Андреевич. - Этот первый бой запомнился на всю жизнь. Потом были другие сражения. Орудийный расчет то и дело пополнялся новым составом. В одном из боев Михаил Андреевич был ранен, но в госпитале долго не задержался - "сбежал" на фронт. В бою за Кенигсберг получил второе ранение. Недолечившись, продолжил путь солдата. Это уже была война с Японией. На руках, по отвесным скалам, по узким тропам над пропастью, тащили пушки и другую боевую технику. Преодолели и хребет Хингана, и безводную предгорную пустыню. Опять бои и потери. Но победителями вернулись на Родину. Через три года после возвращения домой в Рубцовск встретил ее, Марию Минаевну. С тех пор всегда вместе. Золотую свадьбу уже отгуляли. Двоих детей вырастили Денисовы, теперь внуки подрастают. Есть кому разглядывать боевые и трудовые награды, которых немало, в их числе орден Отечественной войны первой степени, орден Знак Почета, Орден Трудового Красного Знамени.. Да разве все их перечислишь? В мирное время работал машинистом паровоза, потом пересел на тепловоз. Опыта поднакопил и стал инструктором, обучал молодых этой интересной профессии. Много лет посвятил общественной работе. Уютно в квартире Денисовых. Мария Минаевна суетится на кухне, а сам хозяин показывает мне фотографии, сувениры. - Это на 50-летний юбилей подарили тракторостроители, - говорит Михаил Андреевич и показывает миниатюрную модель трактора, а этот маленький самовар - намек на то, что на пенсии надо чай пить. А этот сувенир - игрушечная пушка, как раз подарок артиллеристу, только вместо снаряда внутри открывашка для бутылок. Вот и мне, ветерану двух войн, хочется, чтобы пушки не стреляли, чтобы не повторилась мировая бойня. Как живет сейчас ветеран? Перенес несколько инфарктов. Ездил недавно в санаторий. Неожиданную радость подарила судьба. В прошлом году побывал с группой алтайских ветеранов в Москве. Посетили храм Христа Спасителя, возложили цветы к памятнику Неизвестного Солдата. Помянули своих однополчан. О многом еще рассказал мне мой сосед. Я смотрела на него, и морщинки на его лице казались мне такими добрыми и мудрыми.
Александр Сергеевич был в списках тех, кому надлежало немедленно отправиться на военную службу. В этот же день он отправился в сельсовет. Председатель колхоза на прощанье подал ему сверток и сказал: "Вот, Сашка, правление тебя, комсомольца, награждает отрезом на костюм". Саша отдал сверток маме и сказал: "Вернусь с войны и сошью обновку к свадьбе". Отец Саши, услышав это, вздохнул: "Эх, сынок!" А мама горько заплакала. Александра отправили в город Ужур для прохождения боевой подготовки. Уже в декабре он был зачислен рядовым во взвод к разведчикам. В этом же месяце состоялось его первое боевое крещение. - Стояли лютые морозы, да еще с ветром, снег забивал глаза, видимости никакой. Где свои, где немцы - трудно разобрать, - вспоминает Александр Сергеевич. - Вражеские снаряды смешали снег с землей и человеческой кровью. Половина моих товарищей погибли. Когда подошло подкрепление, мне было приказано принять взвод разведки и ночью выявить, есть ли на данном участке боевое вражеское охранение. Случилось так, что, идя по дороге, мы свалились прямо в немецкий окоп. А там - шесть солдат, пулемёт. Мы сначала испугались, а потом, посветив фонариком, увидели, что найденные люди не подают признаков жизни. Видимо, замерзли от холода. Вдруг откуда-то сверху на нас свалились два человека в маскировочных халатах. Они начали о чем-то переговариваться друг с другом. Силовой перевес был явно на нашей стороне, потому мы без труда взяли двух "языков". В 1942 году передовые части, в которых находился и Александр Капитонов, попали в окружение под Брянском. В этом бою Капитонов был тяжело ранен. Думал, не выживет. Но, на счастье, подошла подмога и всех раненых удалось вывезти из окружения. Саша попал в тамбовский госпиталь. После выздоровления "обстрелянному" бойцу поручили командовать взводом разведки. - Интересный случай произошел со мной под Кировоградом, - вспоминает Александр, - мы шли в разведку. Кругом темень, слякоть. Только слышно, как свистят пули. Мой товарищ несколько раз споткнулся, я чуть не упал через него. Тихо попросил не путаться под ногами и подтолкнул друга. И в это время меня ужалила в руку шальная пуля. Не подтолкни я его - убило бы. В войну особенно чувствовалось острое желание жить. Александр, как и многие его ровесники - те, кому было 20 или чуть более того, строил много планов на будущее. Ему повезло. Он остался жив и многое из задуманного удалось осуществить. Александр вернулся с войны в 1946 году. Устроился работать на железнодорожную станцию Рубцовск. Потом перешел в паровозное депо. Он также работал машинистом, возглавлял первичную организацию ДОСААФ, был председателем общества охотников и рыболовов. Выйдя на пенсию, долгое время вел активную работу в совете ветеранов локомотивного депо. События последних пяти десятилетий не заслонили воспоминаний о войне. - Виновато время, в котором приходится жить, - считает Александр Сергеевич. - Именно оно острой болью тревожит душу фронтовикам. Прав Александр Капитонов. Люди воевали за лучшее будущее. Сейчас в живых остались в основном те, кому тогда было 18-20 лет. Они доживают свой век, но до лучшего, получается, так и не дожили.
История о человеке, который был ранен и отказался стать инвалидом. Он написал своей девушке стихи и вновь отправился на фронт.
Эти события не оставили равнодушным нuкoгo no обе стороны линии фронта. Красная Армия, наломавшая ребра вермахту, развеяла миф о непобедимости фашистской военной машины. Бесноватый фюрер в припадке гнева откручивал головы своим генералам, а наша Родина с новой силой ковала оружие для новых побед. Кстати, и сибирская глубинка постоянно готовила к боям тех, кто потом гордо ступал по берлинским улицам. От школяра да сержантаКровавая мясорубка набирала обороты, а Николай Степанович Сокольских тогда еще только привыкал к погонам младшего сержанта и примерялся к должности командира отделения. В пехотной "учебке" Красноярска стояло короткое и жаркое местное лето. На календаре значилось 6 августа 1942 года. Для кого-то время тянулось нескончаемой серой лентой, а для других неслось рысью. Мы поняли так, что для своих сверстников наш новый знакомый был изрядным непоседой. Так и норовил ухватить события за уздечку. Слушали рассказ о его молодости и невольно вспоминали размышления нынешних молодых ветеранов. Дерзкое и здоровое желание посмотреть мир перетягивало все опасности бушевавшей войны. И тогда уходили на фронт, как водится у славных сибиряков, всем скопом. Отец, Степан Егорович, успел захватить еще и финскую баталию. В "учебке" - не дома- В "учебке" нас встречал лично генерал-лейтенант Медведев с оркестром, -смеется ветеран. - И за "самоволки" гонял собственной персоной. Но уж больно нам кушать хотелось. А на свежем воздухе аппетит зверский. Через год муштры у младшего сержанта появилось сразу несколько важных особенностей: личный состав, место в теплушке и оружие. Надо сказать, Николаевы бойцы вышли все как на подбор. Родом из солнечного Узбекистана. Смуглые, только белки глаз и зубы сверкают. Улыбчивые и по-русски ни бельмеса. С оружием тоже напряженка. На все отделение один ручной пулемет и японские винтовки со штыками, но без патронов. Впрочем, боеприпасы мало волновали рекрутов. Бывших курсантов даже не надо было заставлять. Они хотели определенности и рвались вперед. Первое "свидание"СПРАВКА: Курская битва положила начало общему наступлению Советской Армии на 2000-километровом фронте от верховьев рек Днепра и Сожа до Новороссийска.С середины сентября на Левобережной Украине на 700-километровом фронте развернулась битва за Днепр. 1 октября 1943 года сюда органично влился и Николай со своими узбеками. Колеса эшелона почти месяц стучали по безымянным полустанкам родной страны. Конечный пункт оказался бы совсем безликим, не встреть он пехотинцев налетом вражеских стервятников. Пороху пришлось нюхать много и сразу. Немецкие бомбардировщики выходили на цель, не торопясь, со вкусом. Правда, снизу их высший пилотаж казался парням бешеной каруселью смерти. Пополнение словно ветром выдуло из вагонов. Падали кто куда, а оказались в одной куче. Старались вжаться друг в друга, словно слабое человеческое тело могло служить защитой от бомбового шквала. Воспоминаний и пересудов хватило аккурат до настоящей боевой задачи -форсирования Днепра. Не каждая птицаСПРАВКА. Противник пытался упорной обороной днепровского рубежа остановить наступление нашей армии и придать войне затяжной позиционный характер. Но и этот план был сорван. Войска центрального фронта, преодолевая упорное сопротивление врага, форсировали Днепр севернее Киева. 6 ноября 1943 года Киев был освобожден.Не всякая птица долетит до середины Днепра... Николай Степанович Гоголя читал и оспаривать классика не собирается. Про саму реку не сказал, но вспомнил, что до нее летел, словно на крыльях. Вернее, на своих двоих. Тут он привычно-осторожным движением погладил ладонями свои колени: - Видишь, ты, распухли. Болят, болят - спасу нет. Это меня на правом берегу "приласкали". Правобережью предшествовал неожиданный марш-бросок. Командиры заставили бросить все лишнее, кроме, разумеется, оружия. Бежали всю ночь. К утру прибыли на место и получили плавсредства для переправы. По лодке на отделение и приказ: "Провести разведку боем!" Кажется, здесь наш сержант окончательно понял: от бомбы ему погибнуть не суждено. Два раза немецкий бомбардировщик высыпал смертоносный груз на головы смельчаков. Переплыли, на пути бетонная стена, будто первозданный утес. Тыкались в нее слепыми щенятами, пока ребята не углядели пару проходов. Может, немцы за водой ползали? На своей земле, а ощущение, будто сидишь в чужом огороде: - Пальба, голову оторвать невозможно. Взводный пистолетом машет: "Вперед!" Да только и команды никакой не надо. Ноги сами вперед несут. Раны свои и чужиеМы понимаем, что ворошим наболевшее. Вот и ноги нашего героя... Когда же он в последний раз на них без труда ходил? ... Николай только-только приподнялся для очередного броска. Ахнул взрыв. Газыев (второй номер пулеметного расчета) только в воздухе мелькнул. На войне оглядываться некогда. Пехота дальше рванула. Засела в роще у шаткого мосточка. Немцы заприметили десант и попытались выжечь его каленым железом. Разведчики повернули в сторону своих. Выскочили на открытое место, а навстречу танк: - Мы аж в ладоши захлопали от радости, - думали, что наш. Он башней повел, вроде принюхался, развернул корпус. Матерь божья, а на нем кресты! На маленьком днепровском пятачке заварилась большая каша. Стальная порция досталась и Николаю. Госпитальная справка: "Множественное слепое осколочное ранение бедер и голеней".В изложении фронтовых медиков диагноз выглядит сухо и лаконично. Однако до них еще нужно было доползти. Каких-то 15 метров. Николай пополз. Сами понимаете, процесс медленный. Пока добирался, пока оказывали первую помощь, немцы попытались отбить маленький хуторок. Реалии боя суровы и неприглядны. Вынести можно не всех. Хочешь и можешь двигаться - дуй до своих. Лежачие плакали, просили оставить гранату или, попросту, добить. Сержант собрал последние силы и снова пополз. На счастье, полумертвого и полуголого бойца (пропитанную кровью одежду успели снять) подобрали отступавшие солдаты. Из жалости положили в канавку, прикрыли соломой и сказали: "Прощай, солдатик". Николай Степанович просил особо подчеркнуть, большей жалости они позволить себе не могли, да никто и не просил. Военное званиеЛежал пехотный сержант Коля и тихонько прощался с жизнью. Краем сознания ощутил звук приближающейся машины. Очнулся, тормошат: - Ты кто? Давай руку! Оказался земляк. Причем, из понятливых. - В медсанбат тебе нельзя. Ты весь закоченел. На землю положат, пока очередь дойдет, концы отдашь. Привез Николая в какую-то хибару, выложил на пол пару мешков пшеницы, уложил раненого, а сверху забросал тряпьем. Когда страсти улеглись, заглядывает в избенку офицер. Вот-те раз, что за картина? Снова на Николая: "Кто такой?" - У меня уж в голове мутиться начало. Не буду, - говорю, - вам представляться. Пристрелите. - Бог с тобой, хлопчик, - удивляется военный, - даю офицерское слово, доставят в санбат живым. Только имя скажи, а то ведь по дороге скончаться можешь. Прибыли санитары и сержанта доставили к медикам. Уложили всех раненых рядком, начали перевязывать. Самолеты, будь они прокляты, тут как тут. Персонал разбежался. После налета Николай среди немногих снова избежал смерти и его с прочими отправили ближе к Днепру. Эвакуировать в тыл. И снова парню несказанно повезло. Попал в группу, в которой был тяжелораненый танкист - Герой Советского Союза. Героев берегли и угодить с ними в одну обойму для простого смертного считалось счастьем. Это была стопроцентная гарантия попасть на другой берег. Только размечтался в окопе на бережке, опять бомбардировка. Убило и героического танкиста, и всех, кто рядом. А Николая судьба пощадила. Может, подумала, что паренек и так хлебнул горя. Справка - не преградаСанитарные машины, эшелоны, алма-атинский госпиталь. Николая кое-как поставили на ноги, но диагноз был однозначным. Он напрочь закрывал ему дорогу на фронт. Пока лечился, даже на счетовода успел выучиться, - смеется Николай Степанович. Знали ли о его приключениях домашние? Оказывается, нет. С самого начала он положил себе за правило ни под каким видом не огорчать родных и близких. Своей девушке он сочинил и написал стихи. Прошу, Анюта, дорогая,Ведь это вам не повредит,У дома, где с тобой расстались,На память тополь посадить.Пройдет зима, наступит лето,Ты моё сердце успокойИ напиши, когда с рассветомЗазеленеет тополь мой.Но если встретить не придется,А ваши детки подрастут,Быть может, времечко найдетсяВ тени о Коле вспомнить тут.Несмотря на возможность получить "белый билет", Николай наотрез отказался признать себя инвалидом. Врач удивлялся: - Дурья башка, тебя с такой справкой и близко к окопам не пустят. Кому ты на войне, еле ходячий, нужен? Коля уперся, как бык. - Пойду в артиллерию. Хоть снаряды протирать. Так оно и вышло. Начав путь на сей раз от ленинградских болот, Николай Степанович закончил его в Берлине. Правда, это уже совсем другая история. Скажем лишь одно: успел послужить в советской оккупационной зоне и долгими вечерами спорил с немецким хозяином фермы о преимуществе советского образа жизни. Жизнь - штука тонкаяС высоты прожитых лет многое видится совершенно в ином свете. Душа болит уже не за себя, а за собственных детей и внуков. На войне он сам торопил смерть. И, поверьте, так делали многие, в надежде, что "курносая" обойдет стороной. Подумайте сами. Как может фронтовик не любить жизнь, если ее может отобрать самая малость: пулька или осколочек. Пусть не на передовой, пусть много времени спустя, но приходит мысль, что ничего ценнее на белом свете еще не придумано. Потому и торопятся ветераны успеть сделать побольше, чтобы ни один драгоценный миг не пропал даром. Вон Николай Степанович рассказывает, волнуется. Если б мог, так бы и заходил быстро по комнате, обсуждая нынешнюю действительность. Вот только ноги... Болят ноженьки.
В кинохронике военных лет, в художественных кинофильмах о войне показывают, как в товарных вагонах, называемых "теплушками с гармошкой", с песнями наши солдаты ехали на фронт.
После восьмого класса работал в колхозе. Но его тянуло к технике. Каким уважением и авторитетом в то время в деревне пользовался тракторист! Скоро и он стал работать прицепщиком. Там, в тракторной бригаде, и услышал страшное слово "война". Осенью 1941 года Алексей Васильевич на тракторе ХТЗ подымал зябь. А война, словно окровавленная пасть, требовала и требовала пополнения. В августе 1942 года он был призван в армию и направлен в Рубцовское пехотное училище. И вот Калининский фронт, 65-я стрелковая дивизия. В Смоленской области у деревни Духовщина Алексей принял первый бой. Шел 1943 год, год наступательных боев. Однажды командир на построении заявил: - Вот что, сибиряки, требуются добровольцы во взвод разведки. Многие сделали шаг вперед и среди них был Яковлев. - Иной раз, - рассказывает Алексей Васильевич, -в художественной литературе разведчикам приписывают всякие небылицы: привел пленного солдата, так называемого "языка" - и получай боевую награду. Это не так. Все зависит от ценности показаний, которые даст этот "язык". И то эти показания не сразу принимают за правду. Проводят контрольные проверки, да еще на разных участках фронта. И не всегда поиск бывает удачным. Так, перед наступлением две недели наблюдали за вражеской обороной... Стояла темная августовская ночь. Удачно подобрались к вражеским траншеям, залегли. Слышим неторопливые шаги часового. Три человека быстро прыгнули на него, заломили руки, но неудачно. Совали в рот кляп, а немец с перепугу укусил за пальцы нашего разведчика и давай кричать. Поднялась тревога, взвились ракеты, началась стрельба. Хорошо, что "язык" оказался щуплым, и мы его все же уволокли. Но погиб Василий Черников из Новосибирска. А через три дня командир отделения разведчиков старший сержант А. Яковлев вновь получил ответственное задание: выявить скрытые огневые точки. Немцы специально демаскировали ложные пулеметные установки, а скрытые поджидали, когда наша пехота пойдет в атаку. Бесшумно подползли разведчики к такой ложной точке почти вплотную, в непростреливаемое пространство, а над ними веерной россыпью проносились трассирующие пули. Пулемет умолкал, только когда меняли ленты. Вот в этот промежуток, ближе к рассвету, и пленили двух фрицев. Они дали ценные показания, и все участники поиска были награждены медалями "За отвагу". Алексей Васильевич был ранен в ногу в конце августа 1943 года. После госпиталя снова фронт, снова разведка. Вспомнил он еще один случай из своей фронтовой жизни. Однажды его отделение направили охранять штаб полка, и там он встретился с легендарной личностью - сыном В. Чапаева, полковником артиллерии. И даже сейчас, больше чем через полвека, для него это самое приятное воспоминание...
Василия уже нет в живых. А Кузьме Николаевичу завтра исполняется 80 лет. Что пришлось испытать и пережить этому поколению, красноречиво говорят страницы истории родной страны. А главное заключается в том, что это поколение гордится своим прошлым, что именно им в тяжелое время Родина вручила свою судьбу. В 1939 году в Рубцовске был расквартирован 765-й стрелковый полк. Командовал им подполковник М. С. Батраков. Вот и поступили в тот полк в неполные 18 лет воспитанниками в музыкальную команду братья Сагайдачные. Их зачислили на все виды армейского довольствия, параллельно они проходили "Курс молодого бойца". С первых дней войны 765-й стрелковый полк был направлен на оборону Москвы. В составе полка в восьмой роте воевали братья-пулеметчики Кузьма и Василий. Бои под Серпуховым, Калугой. Не раз выходили из окружения. Для справки. Оборона Москвы, или, по-другому, Московская битва, продолжалась почти семь месяцев: с 30 сентября 1941-го по 20 апреля 1942 года. В ходе подготовки операции "Тайфун" по захвату столицы немцы сосредоточили на московском направлении группу войск "Центр", куда входило 77 дивизий. В том числе 14 танковых и восемь моторизованных, в которых насчитывалось более миллиона солдат, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1700 танков, 950 самолетов. Живая сила врага превосходила нашу в 1,2 раза, в среднем по технике - в два раза. Оборонительные рубежи Москвы протянулись на 300 км по фронту и на 200-250 км вглубь. 30 сентября "черные" начали ударом второй танковой группы по левому крылу Брянского фронта. И проиграли. Особый героизм и мужество проявили сибиряки при освобождении города Ельни, и полк был переименован в 21-й гвардейский стрелковый полк пятой гвардейской дивизии. А на груди земляков засияли медали "За отвагу". Как же Кузьма Николаевич стал разведчиком? Оказывается, пришел к ним в роту капитан и сказал, дескать, вот что, сибиряки, нам требуются разведчики, только добровольцы. Так и получилось. Законы там строгие. Не всегда походы за линию фронта бывали удачными. И самым главным считалось не оставлять на чужой стороне своего товарища раненого или убитого. Обязательно вытаскивали к своим. Война - это война, и интересного в этой кровавой мясорубке мало. Вот что Кузьма Николаевич вернулся живой, считайте за счастливый случай. Ведь почти четыре года шел в обнимку со смертью. И не забыть ему, как тащил родного брата, тяжело раненного в бою. А перед нашими окопами схватил его на руки, пренебрегая маскировкой, не обращая внимания на разрывы мин, обливаясь слезами, доставил в полевой госпиталь. И одна тревожила мысль, мол, как же я, возвратясь домой, буду смотреть в глаза отцу и матери, что им скажу, почему вернулся без Васи? Но все закончилось благополучно. Жив остался брат. День Победы встретили в Кенигсберге. Грудь каждого украшали ордена Славы третьей степени, Красной Звезды, Отечественной войны второй степени. Беда обошла стороной дом Сагайдачных. Все четыре сына вернулись под родной кров. Кузьма пошел по стопам деда и отца. Сначала работал кочегаром в паровозном депо, потом помощником машиниста и машинистом паровоза. Пришли тепловозы - он освоил и этот вид тяги. Как ни тяжело было со свободным временем, Кузьма Николаевич взялся за полезную и благородную работу. Собирал подростков и приобщал их к музыке, организовал духовой оркестр, воспитывал у них любовь к искусству, учил грамоте. И все это - на общественных началах. Когда его спрашивали, что заставляет после поездки без отдыха заниматься бесплатно с детьми, Кузьма Николаевич отвечал, что зарплатой ему служит благодарность родителей этих пацанов за то, что их отпрыски не попадают лишний раз в милицейские протоколы. А работа с ними является для него отдыхом, ибо он видит в своих учениках себя, видит свое босоногое детство, и это дает ему силы. ... Заходящее солнце серебрит листья клена, нарушая тишину, воркуют голуби. А он смотрит в пожелтевшие от времени фотографии, где запечатлены курносые, почти детские лица. Это его друзья детства, одетые в военную форму. И тихо прошептал старый солдат: "А ведь им очень хотелось жить..." Потом вынул платок и вытер повлажневшие глаза. Незаметно подкрадывается старость, незаметно человек чувствует одиночество. Вот на сегодняшний день из четырех братьев остался только Кузьма Николаевич. Но не забывают своего учителя теперь уже отцы семейств, когда-то занимавшиеся в кружке духового оркестра, и в низком поклоне выражают ему свою признательность. Вот такой замечательный человек живет рядом с нами. Свою любовь, свою щедрость души он отдавал людям, молодому поколению. А в этом и заключается бессмертие жизни.
Рубцовский ветеран поехал в Москву на парадЛето. 1941 год. Анатолий радостно собирал свой нехитрый чемоданчик, всеми мыслями уже находясь дома, на Алтае. Сибирский паренек прослужил в армии под жарким ташкентским солнцем положенные два года. Но внезапное нападение фашистских войск жестоко разрушило все планы. Теперь главным для всей страны стало стремление выстоять под натиском захватчиков. ... Покормив обедом, погрузили молодых ребят в вагон поезда, идущего из Узбекистана прямо на запад по направлению к Москве. Немцы уже довольно близко подошли к столице.
Конец ноября 1941 года. Тула. Голодные, холодные, мечтавшие уже много-много дней о жаркой русской бане, солдаты шли вперед. Светлым моментом для них тогда стала… замена обмундирования на чистое, свежее. Попытки освободить Тулу не увенчались успехом, близлежащие села переходили из рук в руки. Упорнейшее сопротивление советской армии привело к тому, что 4 декабря началось наступление уже на самих захватчиков. - Дали нам по пять бутылок горючего, когда мы пошли в тыл к врагу, - продолжает Анатолий Иванович. - Немцы выскакивали из домов в одном нательном белье. Противник был вынужден перейти к обороне. Впервые германская армия, захватившая почти всю Западную Европу, терпела поражение. Города, в которых побывал во время Великой Отечественной наш герой, всплывают в его памяти очень часто и сейчас, хотя прошло уже более полувека. Калуга, Орел, Брянск, Куйбышев, Новгород, населенные пункты Эстонии, Латвии - всех не перечислить. Самое страшное воспоминание Анатолия Ивановича связано с одним из латвийских городков. Прямое попадание фашистской бомбы привело к огромным людским потерям. Леденящая душу картина предстала тогда перед глазами уцелевших воинов: залитая кровью земля, перемешанная с частями человеческих тел... - Когда приехал командир полка, то даже заплакал, - с горечью вспоминает ветеран. - Орудия новые, говорит, мы еще получим, а вот людей уже не вернем. Совсем чуть-чуть не дожили те ребята до Победы. О ней, кстати, Анатолий Синица узнал глубокой ночью. И что тогда началось! Смех, объятия, салют из установленных орудий! Еще два года после демобилизации Анатолий Иванович служил в военном городке. Там и повстречал свою будущую жену. Приехала молодая семья в Рубцовск, устроились оба на Алтайский тракторный завод. Вплоть до пенсии работал обладатель ордена Отечественной войны, медалей за оборону Москвы и боевые заслуги Анатолий Синица на одном-единственном месте - газогенераторном цехе завода. Активную жизнь ведет он и на заслуженном отдыхе - огород, помощь детям, беседы со школьниками. Во время нашей с ним встречи Анатолий Синица готовился к поездке в столицу на празднование 60-й годовщины битвы под Москвой. Вновь собрал нехитрый чемоданчик да прихватил и несколько сохранившихся с военных лет фотографий. Вдруг удастся повстречать боевых товарищей? Во всяком случае, Анатолий Иванович очень на это надеется.
судьба к нему всегда будет благосклонна. Но, в то же время каждый и все вместе эти новенькие командиры не знали и не думали, что война уже дышит и в затылки... Через трое суток Николай с товарищами были в Полоцке. На следующий день получили "приданое" - постельное белье, необходимую военную атрибутику. В качестве командиров взводов разъехались по полкам и батальонам. Наступали мирные будни профессиональных защитников Отечества. Но для выпускников училища ими оказались всего три дня. Срочная переброска дивизии на западные границы, а 22 июня уже первая жуткая бомбежка, первое кровавое крещение. Стремительное наступление немцев ломало все преграды. И хотя полк, в котором служил Жабин, с честью сдерживал натиск врага, но, чтобы не попасть в окружение, вынужден был отступать и заново окапываться. Во вторую ночь войны пришлось уйти вглубь родной страны на 40 километров. 40 км пешком, а немцы на боевой технике. Не успевали толком укрепить позицию, как новая атака, новый бой, новые потери и смертельная усталость. И подчас не физическая, а моральная: сколько можно отступать, неужели страна огромная не может дать отпор фашистской орде? На горе ли, на счастье ли, но недолгой оказалась боевая окопная жизнь взводного. Смелого пуля не берет, но вот снаряды и мины берут всех без разбора. И окоп был хороший, и уверенность в силе была, и злость, которая обостряет чувства, заставляет действовать стремительно и верно. Не помогло. Просто несчастливым оказалось 19 августа. Очнулся командир уже в госпитале. Здоровье потихоньку возвращалось, но о фронте врачи сказали: "И думать не моги. Молись судьбе, что жив остался". Жабин как бы перешел границу: по ту сторону остались мечты, неосуществленные подвиги, израненная юность, погибшие друзья-соратники. По эту - пока неизвестность. Но и лежа на госпитальной койке, он поклялся, что не оставит военную службу, не сменит гимнастерку на штатский пиджак. В мирное время его бы списали подчистую. А сегодня нужны были офицерские кадры не только для боев, но и для подготовки тех, кто будет сражаться за Родину, кто впереди всех поведет солдат в бой. В Сибирском военном округе велась подготовка политруков из комсомольских и партийных работников. Жабин преподавал теорию и практику в школе отличных стрелков-снайперов. А затем способного учителя из Красноярска перевели в Новосибирское политическое училище. Оно и стало последним этапом в его военной жизни. Сейчас Николай Павлович Жабин - подполковник в отставке, конечно же, на заслуженном отдыхе. На судьбу не обижается. Хоть здоровьем и не хвастается, но духом силен. С Татьяной Александровной прожили 52 совместных года, воспитали и дали образование двум сыновьям и дочери. Шесть внуков, которыми они гордятся и которых любят. А в Тюмени появилась и их первая правнучка. И вот что интересно. Война в семье Жабиных не осталась за порогом прожитых лет. Снова она ворвалась в дом тревогами из Афганистана. Но вернулся живым Владимир. А теперь вот внук Алексей, пожелавший, как и дед, стать военным, несет опасную вахту в Чечне, и каждый день следят за событиями в горячей точке два сердца, любящих и переживающих за всех русских парней и за своего лейтенанта в особенности. И одно у них желание: ниспошли всем нашим детям мир на земле.
артиллерийский дивизион после пополнения переброшен под Воронеж и до самой смены держал его оборону, изматывая противника. В декабре 1941 года поредевший дивизион был направлен под Москву на переформирование. Вот тут и пригодилась Александру Степановичу гражданская специальность. Требовались шоферы и он, после краткосрочной подготовки сел за руль автомобиля, на шасси которого была установлена гвардейская реактивная установка "Катюша"... Сформированный ночью 303 дивизион с Подмосковья по железной дороге отправили на Карельский фронт. Батарею, куда входила и установка Афонина, бросали с одного участка фронта на другой, и чтобы враг не смог ее засечь, после очередного залпа срочно меняла позицию. Воевать пришлось Александру и под Ленинградом, и в Заполярье, и при освобождении Финляндии. А мысли всё возвращались к далекому селу Новоегорьевское. Как там живут родители, сестры и младший брат Никита? И не раз на письмо из дома падали скупые солдатские слезы. Шестеро братьев ушли из-под родительского крова защищать Родину. Трое из них не вернулись... В конце марта 1945 года часть личного состава дивизиона была направлена под Москву, в Балашиху. Здесь формировался 52 гвардейский минометный полк. А солдатское радио работало точно и безотказно - готовят для войны с Японией. И готовили основательно. Поступала новая усовершенствованная материальная часть. Командный и рядовой состав имел за плечами боевой опыт. Командовал полком майор Пушкарев, грамотный офицер. Под стать ему был и замполит майор Алексеенко. Пока шло формирование, гвардии ефрейтор Афонин встретил День Победы под Москвой. И выпала ему честь быть участником Парада Победы. - Какая ведется подготовка к обыкновенному параду - понятно, - вспоминает он, - а здесь к Параду Победы! Пройти строевым шагом одно. А как быть с техникой? А вдруг заглохнет машина с "Катюшей"? Это же позор на весь мир, можно влипнуть в историю. Да и время было какое? Мы по нескольку раз промывали топливные баки, тарировали и регулировали карбюраторы. Тренировались выдерживать строй на малом газу. Ночью тренировались на улицах Москвы. И вот 24 июня 1945 года. Прошли строем представители всех фронтов. К подножью Мавзолея брошены вражеские знамена. Урча, двинулась боевая техника. И не видел я, кто стоял на трибуне Мавзолея. Всё внимание сосредоточено на одном: выдержать равнение. На фронте, на боевой позиции не так было страшно, если заглохнет машина. А тут... Очень длинной показалась Красная площадь. На второй день после парада нам была объявлена от Верховного Главнокомандующего благодарность. Через три дня 52 гвардейский минометный полк погрузили в эшелон и направили на Восток. Выгрузили на станции Дарасун, под Читой, а далее своим ходом через Монголию в Китай. Там его и застала победа над Японией. В июле 1946 года - демобилизация и Рубцовск. Поездной кочегар в паровозном депо. Следующая трудовая ступень - помощник машиниста паровоза, а после курсов - машинист паровоза. 17 июня 1975 года Александра Степановича коллектив депо проводил на заслуженный отдых. За ратный труд награжден орденом "Отечественной войны" второй степени, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За победу над Германией", "За победу над Японией" и другими. Такие, как Афонин добыли нам Победу и при этом "за ценой не стояли".
За Родину! За Рубцовск!
|
 |
Георгия Ивановича Говорова знают в городе многие. До войны работал учителем школы. Преподавал математику и химию в Шипуновском районе. Позже трудился на Алтайском тракторном заводе. С 1960-х годов заместителем начальника планового отдела, затем начальником снабжения. Работал на предприятии до самой пенсии. А сейчас - почетный член Совета ветеранов АТЗ. Он, как и многие его сверстники, прошел суровую школу войны, но о своих подвигах в сражениях никогда не рассказывал, а ему есть что вспомнить. 3 апреля 2004 года Георгию Ивановичу исполнилось 83 года. За плечами добровольцев алтайцев-сибиряков много пройденных боевых дорог, разных воспоминаний, но некоторые из них он помнит очень отчетливо. |
- Такое нельзя забыть, - говорит Георгий Иванович. - Это не сотрется из памяти...
Когда началась война, пошел добровольцем на фронт, как и тысячи других солдат. В бою был ранен, но с поля боя не ушел. После лечения в госпитале в 1942 году попал в 74-ю стрелковую бригаду добровольцев, в отдельный артдивизион.
- Нас в шутку называли ССС - что означает сталинская сибирская стрелковая артбатарея, - вспоминает ее командир Говоров. - Она состояла из алтайцев полностью, из них семь человек было из Шипуновского района.
Это родина Георгия Ивановича. Все ребята были необходимыми специалистами в тылу, но разбронировать пришлось только потому, что уходили добровольно на фронт. С ними-то и пришлось пройти первое боевое крещение под деревней Сыромятное Калининской области. Запомнился Говорову один бой.
В начале ноября 1942 года шестой Сибирский стрелковый корпус, куда входила 74-я бригада, был введен на прорыв обороны противника между городами Белый и Ржев. С 5 ноября после полуторачасовой артподготовки, бригада тремя батальонами, совместно с другими бригадами корпуса, при поддержке танкового корпуса, прорвав оборону противника, продвинулась на 20 км в глубину и закрепилась в трех километрах за деревней Сыромятное. Георгий Иванович Говоров поддерживал второй батальон. Деревня Сыромятное размещалась в лесу, в лощине, чистой от леса, размером 2x1,5 км. В ней насчитывалось 50 дворов, расположенных по одной улице, с севера на юг. Огороды западной стороны улицы вплотную примыкали к лесу, плотной стеной возвышавшегося на круто приподнятой складке местности.
К четырем часам утра 26 ноября артбатарея, которой командовал Говоров, также продвинулась вперед и заняла огневую позицию перед деревней Сыромятное на опушке леса.
В ходе разведки выяснилось, что деревня Сыромятное занята немцами, а цель их - продвинуться в тыл наших войск, лишить батальоны снабжения и уничтожить.
- Что делать? Задача одна - задержать продвижение противника. Это спасет батальоны и наши жизни, - продолжает Говоров. Решили занять круговую оборону участка: четыре орудия поставили на прямую наводку для отражения атак из деревни, одно орудие справа на 300 м на опушке леса, другое орудие сзади на 1,5 км на опушке леса. Командиру взвода пятой батареи было приказано подносить снаряды к орудиям. Командиру взвода управления первой батареи - обеспечить связь с орудиями на флангах и, конечно, наблюдение за движениями противника. Вскоре разведка донесла, что к немцам подходит подкрепление. Говоров понимал настроение ребят, ведь алтайцам предстояло впервые встретиться с противником один на один.
- Выдержат ли они психологически? Героями ведь не рождаются, ими становятся в бою. И тогда я понял, что нужна была удача отражения первой атаки. Это поможет преодолеть психологический барьер, - вспоминает Говоров.
После разведки немцы пошли в атаку. Наступили минуты отсчета, которые могли изменить весь ход и исход боя. Огонь! - слышалось со всех сторон. Рвались снаряды... Отражение первой атаки оказалось успешным. Уже к 12 часам дня было отбито две атаки. Этот день запомнился Говорову. Он был солнечным и безветренным. А в голове пронеслось: "Где связь?". И вот по проселочной лесной дороге увидели бойца, он разматывал катушку телефонного кабеля. Солдат ловко справился со своей задачей, присоединил аппарат, проверил связь и пригласил старшего командира к телефону. У телефона на другом конце был комбриг полковник Репин.
- Я доложил обстановку. Он приказал удерживать рубеж и обещал подослать подкрепление - четвертый противотанковый артдивизион, - поясняет Говоров.
После этого известия настроение у бойцов поднялось. Недолгой была передышка. Вскоре по нам начала стрелять батарея из 105 мм орудий. Автоматчики снова пошли в атаку, но безуспешно. Немцы стали бить по нашему расположению из орудий своего артдивизиона. К двум часам уже четыре раненых, из них лейтенанта Кривошеина ранило тяжело. Осколком снаряда ему оторвало ногу и разбило орудие, возле которого он находился. Немцы начали вести интенсивный артогонь. Снаряды ударялись о ствол верхней части деревьев, рвались и осколками засыпали расположения огневой позиции. Одновременно вели огонь из двух крупнокалиберных пулеметов, стараясь обеспечить штурмовые атаки автоматчиков. Резкие выстрелы орудий алтайцев по атакующей пехоте слились с непрерывным свистом пуль и грохотом разрывающихся снарядов над головами бойцов. Картина была страшной. Все смешалось, голосов не стало слышно, воздух пропитался смрадом, снег вокруг почернел, стволы вековых деревьев срезаны наполовину, солнце закрылось копотью и гарью.
В этом кромешном аду каждый делал свое дело: отражали атаки, подносили снаряды, санинструктор оказывал первую помощь, старшина отправлял раненых в тыл. Разведки вели наблюдение за перемещением немцев. В том бою в тыл было отправлено 14 раненых и два поврежденных орудия. Потери составили половину личного состава огневиков. Однако все атаки были отбиты. Подкрепления пока не было. Нервы у всех на пределе. Оставалась надежда и ожидание. "С наступлением темноты проведем разведку", - такое решение было принято. Задача - усилить наблюдение, и не дать возможность автоматчикам проникнуть в расположение войск алтайцев - была выполнена.
До восьми часов вечера немцы предприняли еще несколько атак при активной поддержке артдивизиона и крупнокалиберных пулеметов, но безуспешно. Только число раненых увеличилось. Чуть позже артдивизион противника перешел на методический огонь, а алтайским бойцам пришлось усилить наблюдения за противником. И только к 10 часам вечера появилось долгожданное подкрепление.
Утром 27 ноября деревня Сыромятное была полностью освобождена от немецких захватчиков, а батальоны бригады соединились. Так, в течение 16 часов артиллеристы-алтайцы сражались с превосходящими силами противника.
Они не дали возможности врагу захватить и уничтожить батарею, продвинуться в тылы наших войск. А главное, сорвали замысел противника - расчленить и уничтожить по частям подразделения бригады. Поистине, сражение артбатареи алтайцев-сибиряков достойно вошло в историю героизма и отваги советских воинов, а Георгий Иванович Говоров за участие в боях был награжден четырьмя орденами. Три из них - Отечественной войны, в том числе второй и первой степени. А один - Орден Красной Звезды. Так оценила Родина заслуги героя в Великой Отечественной войне.
Галина ПЛУЖНИКОВА
Местное время.-2004.-22 апреля.-С.5
Трудный путь ветерана
Моя ранняя юность прошла на рубцовской старой улице (уже снесенной), в частном доме. Улица насчитывала около 50-ти домов. И всё мы друг про друга знали: дядя Миша потерял руку при освобождении Варшавы, у тети Нины - больные ноги и так далее, и тому подобное. Улица составляла как бы разноликую семью, в которой беды и радости были общими. И праздники - большие - встречали "кагалом" у кого-нибудь во дворе. Взрослые немного выпивали, потом пели и пели до заката, или вспоминали свою молодость. Этим рассказам внимали мы, тогдашняя ребятня. Жили дружно, хлебом-солью делились, а потом начался снос ветхих строений, улиц, не соответствующих генплану развития города. Нас порасселили по "хрущевкам", и в их |
 |
четырех бетонных стенах мы потеряли связи друг с другом. Согласитесь, не знаем даже, с кем живем на одной площадке. Встретимся, поздороваемся и разойдемся. Как чужие, далекие.
Вот так же многое ли жильцы дома по ул. Громовой, 16 знают об Иване Степановиче Леонове, о его героическом прошлом, его добросовестном многолетнем труде на Алтайском тракторном, его мозолистых руках, десятилетиями крутивших "баранку"?
Жизненные испытания Ивана Леонова начались с 1939 года, с призыва в действующую армию. Великая Отечественная захватила солдата в Монголии. И понесло служивого по дорогам российским и европейским до самой Праги. Шофер взвода обеспечения 82-й механизированной дивизии, 17-й бригады, 2-го батальона.
Всего пришлось повидать и натерпеться при обороне Москвы, при битве на Курской дуге, при победоносном шествии по Европе в составе 1-й Украинской армии. Спустя много лет, до сих пор вздрагивает он от разрывов снарядов впереди машины, до сих пор просыпается в холодном поту, что не успеет доставить на передовую боеприпасы, не довезет до госпиталя раненых. Не любит он вслух делиться своими воспоминаниями. Всё в себе, как в немом фильме, бессонными ночами просматривает.
А рассказать потомкам... Книга бы получилась. За что первая, самая дорогая медаль "За отвагу", за что орден Красной Звезды и два ордена Отечественной войны, за что эта или та медаль. Только 9 мая и видят Ивана Степановича при всех его регалиях. Этот день для него святой. В этот день он не стесняется своего подвига, о котором досконально рассказано лишь в летописи тех тяжких военных лет. После войны Иван Степанович так и не расстался с "баранкой". Устроился шофером в цех безрельсового транспорта тракторного завода. Вот и вся запись в трудовой книжке за исключением многочисленных других - о поощрениях и награждениях за примерный, добросовестный труд. Из ЦБТ он и ушел на заслуженный отдых.
Невозможно подсчитать, сколько почти за 40 лет перевез грузов, доставил к месту назначения материалов, сколько шоферского лиха в морозы и ненастья пережил, сколько помог людям своим скромным, незаметным, на первый взгляд, трудом.
Он и сегодня живет тихой, спокойной, незаметной жизнью. И мало кто ведает, что именно благодаря таким людям, как Леонов, и поднялись наш тракторный, наша Отчизна.
Когда я договорилась о встрече с Николаем Ивановичем Перевозновым, он скромно сказал:
-Да что обо мне писать? Герой я что ли?
Но, несмотря на излишнюю скромность, в гостеприимстве не отказал. Пока добиралась к дому ветерана, подумала о том, сколько у нас в городе людей, которым есть что рассказать о тех событиях, о тех нелегких временах. Никто из тех, кто шел на войну, не знал, вернется ли обратно. Николаю Ивановичу повезло. Он выжил, отделался, как говорят, лишь тяжелым ранением.
У нужного мне подъезда на лавочке сидели люди преклонного возраста. И я верно определила Николая Ивановича, а рядом его жена - верная спутница в жизни. Когда прошли в квартиру, я поняла, что к встрече подготовились. На столе лежат фотографии, документы тех далеких военных лет.
Сегодня Николаю Ивановичу 81 год. Вся его жизнь связана с Рубцовском. Здесь и родился в 1922 году. Сначала учился в начальной школе № 3, затем в неполной № 1, а 10 классов закончил в средней школе № 112 в 1941 году.
- Помню я то время. Были молоды. Строили планы. Хотели поступить в институты, но после вручения аттестата решили отправиться всем классом в велопробег, чтобы запомнить на всю жизнь. Отправились в Колывань, на знаменитую гору Синюху. Жили в клубе. И вот ранним утром заходит к нам в клуб наш учитель, лицо мрачное, какой-то сам осунувшийся и, немного помолчав, говорит: "Дети, сейчас по радио передали чрезвычайное сообщение. Немцы на нас напали". Мы молча собрали вещи, взяли велосипеды и домой. А в голове слово вертится - война, война... Думали все об одном - успеть бы отца, брата увидеть, а то заберут на войну. Да и сами торопились. Ведь призовут в военкомат. Так наши мечты об институтах рассеялись как дым, - вспоминает Николай Иванович.
Забрали Колю Перевознова в Бийск, в стрелковый запасной полк. Учился там воевать, затем отправили в отдельный лыжный батальон. И хоть всю войну не прошел из-за тяжелого ранения, повидал и испытал многое. Помнит, как шли к фронту пешком. Километр за километром.
- Всякое пришлось испытать. И смерть видел, и страх человека перед ней, - говорит Николай Иванович.
Когда я попросила рассказать о том, как получил ранение в бою, Николай Иванович немного помолчал, а потом:
- Помню, в первом бою убило пулеметчика. Что оставалось делать? Я отправился заряжать пулемет. Бой идет, немцы стреляют, отступать нельзя. Сзади отряд особистов командует:
- Вперед, заряжай!
Я хотел сменить позицию. Поднялся немного, только дернул, чтобы сделать выстрел, немец ударил, и мне прямо в руку. Так я получил ранение разрывной пулей в районе Старой Руссы. Это было зимой 1942 года, в феврале, - вспоминает Николай Иванович.
Затем были долгие дни в госпитале. Рана не заживала. Демобилизовали после ранения инвалидом второй группы. Ранение дает о себе знать и сейчас. В медицинских документах запись: ограниченное движение в пальцах и лучезапястном суставе левой руки. К военной службе стал не годен, тогда решил приближать победу в тылу. Вернулся в Рубцовск и пришел в отдел кадров АТЗ.
- Какой специальностью владеете? - спросили меня.
- Только среднее образование, - последовал ответ.
- Тогда пойдешь в депо транспортного цеха экспедитором.
- Ковал победу в тылу. Работать приходилось много, но и тогда понял, что надо учиться. Днем трудился, а вечером учился в филиале Алтайского института сельскохозяйственного машиностроения. Поступил учиться туда со своим другом Леонидом Тикуновым, Василием Сорокиным, Володей Огневым. Был токарем, потом мастером. Придем с работы, переоденемся и на учебу, - вспоминает Николай Иванович.
В архиве старого номера журнала "Огонек" еще сталинской эпохи нашла даже фотографию Николая Перевознова в молодости и несколько строчек из статьи о нашем герое, как он, молодой мастер в цехе наладки, общался с рабочими, показывал чертежи, разъяснял, а потом как становился за станок во время наладки.
- Вот голова, - говорят о нем товарищи. - Ты еще не успел подумать, а он тебе уже чертеж несет. Не иначе академиком будет!
И хоть Николай Иванович академиком не стал, но вклад в развитие завода АТЗ внес большой. От экспедитора дорос до заместителя генерального директора АТЗ по капитальному строительству. Проработал на заводе до 1994 года.
За 55 лет совместной жизни с женой Ларисой Ивановной вырастили двоих сыновей. Александр и Сергей тоже трудятся на заводе.
Родина и правительство высоко оценило заслуги в Великой Отечественной войне и в труде Николая Перевознова. Об этом говорят награды и почетные грамоты, которые наденет участник войны на 9 Мая. Праздничный пиджак украшают четыре правительственные награды: орден Отечественной войны II степени, орден "Знак Почета", медаль "За отвагу", медаль "За доблестный труд в Великой Отечественной войне", есть медаль и за освоение целинных земель, но особо приятно Николаю Ивановичу теплое поздравление от Президента России Владимира Путина в честь Дня Победы. Это значит, помнят о нас, фронтовиках, и о тех, кто приближал победу в тылу.
Владимир СЕМЕНОВ
Местное время.-2004.-9 марта.-С.3
Суровая правда войны
Галина ПЛУЖНИКОВА
Местное время.-2004.-6 мая.-С.2Фронтовой шофер
Грянула война
Да, когда думаешь о Великой Отечественной, о давних сражениях, глубоко понимаешь, какой великой стойкостью, мужеством и мудростью нашего многонационального народа добыта Победа. Миллионы жизней унесла война. Сотни и сотни тысяч героев остались на поле брани. Многие воины, пройдя сквозь войну, вернувшись с победой, трудились на благо Отечества. Среди них наш земляк Сергей Максимович Пономарев. Летом 1941 года Сергей вместе со сверстниками готовил чемоданы к дембелю. Внезапно грянула война. И войсковая часть, в которой он служил, была переброшена на |
 |
защиту Ленинграда. А уже в октябре 1941 года - под город Можайск, на Бородинское поле. В том же месяце Сергей Максимович был ранен. Подлечившись, вновь встал в строй, теперь на защиту Сталинграда.
Сергей Пономарев все четыре года войны колесил на автомобилях разных марок.
- Однажды наши разведчики, вернувшись с боевого задания, сообщили командиру батареи, что в нейтральной зоне около большой траншеи стоит немецкая пушка 75 мм и около нее много ящиков со снарядами. Командир батареи решил "увести" ее, вспоминает Пономарев. Уточнил ее расположение
- и говорит мне: "Сегодня ночью поедем с тобой за этой пушкой".
Пономарев видел такую же еще под Москвой и приметил, как цепляется она за машину. Еще днем он изучил объект в бинокль и приготовил все необходимое. На рассвете они вдвоем с комбатом направились к этой пушке - на малых оборотах, без света. Крадутся... Но вот наткнулись на траншею. Что делать? Выйдя из машины, разошлись в разные стороны, чтобы посмотреть, как к пушке подобраться. И тут раздался выстрел пистолета. Сергей увидел часового, выстрелил в него, и немец свалился.
- Гони машину! - крикнул комбат. - Пушка здесь!
Оказалось, комбат сразил второго часового. Прицепили они пушку, забросили несколько штук снарядов в кузов. Немцы всполошились, открыли огонь по передовой наших подразделений. В воздухе появилась ракета. На малых оборотах храбрецы попали совсем в другую часть, где были задержаны нашими же солдатами. Когда рассвело, добрались до своего подразделения, где командир дивизиона встретил их с руганью за то, что взбаламутили всю передовую. Но, как бы там ни было, пушка еще долго служила нашим бойцам, расстреливая немецкие танки. За эту операцию Сергей Максимович был награжден орденом Красной Звезды.
Фронтовой шофер Пономарев освобождал Ростов-на-Дону, Батайск, теряя товарищей. Боже мой, сколько же их полегло! Познал горечь отступлений, когда бойцы пытались уцепиться за его автомашину, а надо бы наоборот держаться подальше от транспорта, так как основная цель противника - уничтожить технику в месте переправы.
Фронтовые дороги для Сергея Пономарева, казалось, не имели конца. Ведь он с самого начала войны и до победного салюта не расставался с автомобилем. На каких только марках ни колесил по боевым дорогам! Ему и сегодня, спустя 59 лет, видится Прохоровское поле, где было страшное побоище тысячи танков различной модификации.
- Мы видели столько разбитой военной техники, особенно танков, - вспоминает Сергей Максимович, - что глазам своим не верили. Мы их не считали, но, полагаю, несколько сот тысяч, и все они разорваны, искорежены, разбросаны по всему полю. Смотришь, то башня отброшена на много метров, то сбиты гусеницы. Одни полыхают черно-оранжевым огнем, в других рвутся снаряды, умирают раненые танкисты. Страшная картина. А если бы эту технику вместе с танкистами на поля сибирские! Сколько бы хлеба вырастили, весь земной шар можно накормить!
После Сталинграда принимал участие в битве на Курской дуге, освобождении Украины и Праги, взятии Берлина. Война для Сергея Максимовича кончилась только 12 мая 1945 г.
Родина высоко оценила ратные подвиги солдата. Пономарева наградили двумя орденами и 20 медалями.
Сразу после службы, 8 августа 1946 года, он вернулся в родной Рубцовск.
После демобилизации он работал на заводе "Аптайсельмаш" зав. производством МСЦ-2, механиком ЦБТ. В 1955 году по рекомендации горкома партии был переведен заведующим гаражом в Рубцовский драматический театр, где часто приходилось колесить по просторам родного края вместе с актерами. А иногда и подменять заболевших из них. В январе 1958 г. по рекомендации горкома партии он был направлен в Рубцовский городской отдел милиции на должность инспектора ГАИ. Неся нелегкий дозор на дороге, он видел прежде всего человека, его заботы, беды, характер. В то же время был строг к разгильдяйству - будь то колхозная или государственная машина. Часто, бывало, водители не соблюдали правил перевозки грузов. Идет машина с пшеницей, оставляя по дороге дорожку зерна - старшина остановит и не отпустит этого горе-водителя, пока не устранит утечку. В то же время случись с кем ЧП в дороге, всегда поможет, подскажет и пожелает счастливого пути. В 1973 г. Сергей Максимович ушел на заслуженный отдых.
Еще во время трудовой деятельности Сергей Максимович принимал активное участие в жизни города, вносил большой вклад в военно-патриотическое воспитание молодежи, в организацию ветеранского движения в Рубцовске. А после ухода на пенсию посвятил этому еще больше времени. В 1958 году создал комитет ветеранов 154-го артполка, в который входили бывшие воины-рубцовчане. Через два года по его инициативе был выбран совет ветеранов этого полка, а Сергей Максимович являлся его бессменным председателем до 1980 года. Этот совет послужил началом ветеранского движения в городе. Ветераны и лично Сергей Максимович оказали большую помощь в создании и становлении городского музея. В 1978 году по его инициативе был организован велопробег Рубцовск - Москва - Бородино - Ельня, в котором приняла участие молодежь. Пономарев был руководителем этого мероприятия.
В архивном отделе администрации города имеется личный фонд участника Великой Отечественной войны, краеведа Сергея Максимовича Пономарева. Он собрал и сдал на государственное хранение документы по истории 32-39 Краснознаменной стрелковой дивизии, документы и воспоминания о командире дивизии полковнике В. И. Полосухине, о других командирах и политработниках и прочие материалы. По словам начальника отдела Любови Камневой, к архивным документам этого фонда обращаются учащиеся, студенты, краеведы и активно используют эти ценные сведения в своих работах.
Полная, содержательная жизнь у Сергея Максимовича. Хороший след он оставит на земле. Его дела и мысли живут и будут жить в воспитанниках, которым безвозмездно и щедро дарит свой опыт, воспитывает чувство любви к Родине и российскому народу.
Нина ФЕДЮРКИНА
Местное время.-2004.-15 июля.-С.4
Ордена Павла Черепанова
В суровые годы Великой Отечественной войны Павел Черепанов трудился электромонтажником на строительстве АТЗ. В августе 1942 года он был призван в армию, на фронт, где сражался с фашистами до окончания войны в 72-й гвардейской стрелковой дивизии, 22-ом гвардейском стрелковом полку.
Боевое крещение пулеметчик Черепанов получил южнее Белгорода, в районе села Маслова Пристань. Озверевшие фашисты шли в атаку. В руках Павла был пулемет. Цель - уничтожать врага. И он это делал исправно. Сколько длился тот бой, уточнить трудно. Он закончился для Черепанова внезапно - одним взрывом, которым искорежило пулемет и заживо погребло пулеметчика.
Окоп, в котором находился Павел, сравняло с землей. Это увидели с наблюдательного пункта полка, и в далекий Рубцовск к матери пошла похоронка.
Бой утих. На поле пришли санитары - подобрать раненых, похоронить убитых, передать их документы в штаб.
 |
Когда погребенного землей пулеметчика откопали, боец открыл глаза. Он был жив. В госпиталь не пошел. Отлежался - и снова в бой. Продолжались фронтовые будни, мерялись горячие километры на запад. Падали, сраженные пулями врага, товарищи. Живые шли упорно к Днепру. Небольшая остановка на берегу речки Орель. За ней - враг. Для правильности ведения огня и дальнейшего наступления необходимо было разведать силы врага. На задание отправились добровольцы: Черепанов и Гайбадулин. Переплыв речку, по огородам пробрались в село. Нанесли на план несколько огневых точек врага. |
Около одной избы заметили часового, который прохаживался по двору с автоматом за плечами. Разведчики тихо захватили его и привели с собой в штаб. Сведения оказались очень ценными.
Так с боями двигались на запад бойцы, и вместе со всеми - Павел Черепанов из Рубцовска. Был он ранен и вновь сражался. Еще одну похоронку получила мама Павла из далекой Румынии. Его минометный расчет с нейтральной полосы вел огонь по неприятелю с целью разведки и обнаружения вражеских огневых точек. Расчет был оглушен вражеским взрывом, но остался жив Павел.
Биографию фронтовых дорог Павла Степановича можно проследить по наградам: орден Красной Звезды, ордена Славы III и II степеней, Отечественной войны, медаль "За Отвагу", "За Победу над Германией" и другие. К боевым наградам прибавились трудовые, когда он в 1947 году вернулся из армии и приступил к работе.
В 1948 году фрезеровщик АТЗ Павел Черепанов получил грамоту ЦК ВЛКСМ.
В 1954 году Павел Степанович был награжден бронзовой медалью ВДНХ за участие в разработке и изготовлении ДТ-54.
У него медали "За освоение целины", "За доблестный труд", звание ветерана труда, имя Черепанова занесено на Доску Почета, галерею передовиков производства, а грамот и благодарностей и не счесть.
В 1924 году в селе Титовке Егорьевского района родился Иван Рябищенко, биография которого сходна с биографией его поколения, прошедшего через огненные вехи. Росли и мужали те бойцы, которые грудью встретили врага в июне 1941 гида, не дрогнули перед фашистской нечистью. В рядах этих защитников оказался и Иван Александрович. Его кредо: как бы ни было трудно, нужно всегда оставаться человеком, прежде всего честным перед своей Родиной, перед своими товарищами, наконец, перед самим собой. Да, это были трудные годы становления молодого поколения, которое изведало все невзгоды мужания нашего государства.
1942-й. Красная Армия уже ведет упорные бои, но не сразу Иван Рябищенко попадает на фронт. Чтобы успешно воевать, надо научиться этому мастерству. На "ура" врага не возьмешь и шапками его не закидаешь, что уже подтвердилось в финской кампании. Поэтому в августе 1942 года Ивана направляют в Рубцовское пехотное училище. Что греха таить - было неимоверно тяжело. Преподаватели, а ими оказались уже обожженные в боях офицеры, выжимали из ребят все возможное. Так как не хотели, да и не имели права допустить, чтобы их курсанты пали в первом же бою. Справедлива русская пословица: "Тяжело в учении, легко в бою".
И вот в феврале сорок третьего года Рябищенко направляют в девятую стрелковую 154-ю Краснознаменную гвардейскую дивизию, которая сражалась в Демидово. Силы были не равные. После массированного артиллерийского обстрела и жестокой бомбежки гитлеровцы упорно рвались в Демидово. Ведя тяжелые оборонительные бои, наши подразделения отступали. Но враг своей шкурой чувствовал с исключительным мужеством и упорством - легких побед им не предвидится. Здесь и получил Рябищенко первое боевое крещение огнем - 20 марта 1943 года был ранен. Попал в госпиталь в Старой Тороне. Спустя три месяца ему пришлось долечиваться на курсах начсостава в шестой гвардейской дивизии. После выздоровления младший лейтенант Рябищейко принимает взвод в 437-м стрелковом полку Третьей ударной армии на Первом Прибалтийском фронте.
И снова бои. Но хотя гитлеровцы упорно сопротивлялись, были уже не те, что в 41-м. Наглости и спеси поубавилось. Наши войска вели уже наступательные бои, освобождая города и прочие населенные пункты. В декабре 1943 года Иван Рябищенко вторично был ранен. Опять госпиталь, но уже в Калинине. После выздоровления снова возвращается в родную 154-ю стрелковую дивизию, которая держала оборону под Шумилино, в Белоруссии.
Летом 1944 г. командование наших войск готовило крупную операцию под кодовым названием "Багратион". Стрелковый взвод Рябищенко с приданным ему пулеметным взводом лейтенанта Кушникова держали оборону у села Сиротино. Немцы нападали на наши опорные пункты, чтобы захватить "языка" и получить нужные сведения. В ночь с 4 на 5 мая 1944 года немцы, численностью до батальона, ринулись на опорный пункт подразделений, руководимых Рябищенко и Кушниковым.
- Благодаря бдительности наших бойцов, - вспоминает Иван Александрович, - немцы были обнаружены. Мы открыли огонь из всех видов оружия. На поле боя осталось 70 убитых фашистов. Я восхищался и восхищаюсь стойкостью и мужеством наших бойцов, не жалевших жизни для достижения победы над врагом. Все воины без исключения были удостоены правительственных наград.
А сам Рябищено был награжден орденом "Красной Звезды". В конце июня 1944 года при форсировании Западной Двины под Полоцком Иван Александрович был ранен в третий раз, на этот раз более тяжело. Хирург, делавший ему операцию, успокаивал:
- Все будет хорошо, но нужно терпение и терпение, молодой человек. Воевать, может, и не будешь, а танцевать с девчатами сумеешь. Это я тебе гарантирую!
Прав был тот хирург. На фронт Рябищенко дорога была закрыта. Ехал солдат домой с болью в сердце. Обида застряла в душе, перед глазами стояли лица боевых друзей, а ему не повезло дойти вместе с ними до логова фашистского зверя.
Начались мирные дни. Но только не для него. В 1945 году Иван снова оказался на передовой, но уже в борьбе с уголовной преступностью. Работал сначала в КГБ, а потом в органах внутренних дел, где был старшим оперуполномоченным ОБХСС.
Сегодня Иван Александрович на заслуженном отдыхе. Фронтовые ранения нет-нет да и напоминают о состоянии здоровья. Его заслуги Родина оценила по достоинству - двумя орденами и 14 медалями.
Доброго тебе здоровья, уважаемый Иван Александрович еще на многие годы!
29 сентября 1994 года ушел из жизни самый близкий и большой друг учащихся школы № 4 поколений 60 - 80-х годов города Рубцовска Большаков Василий Федорович.
Осенью 1966 года красные следопыты школы впервые познакомились с Василием Федоровичем - участником Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. С тех пор он был частым гостем в школе, рассказывал ребятам о войне, о друзьях - однополчанах, о подвигах солдат 42-й Отдельной стрелковой бригады. 42-я бригада была сформирована осенью 1941 года из жителей Алтайского края, в том числе и города Рубцовска. Первым командиром ее был Герой Советского Союза полковник Матвей Степанович Батраков. Василий Федорович сумел увлечь ребят историей боевого пути бригады и начать с ними поисковую работу. Писали письма, встречались с ветеранами, накапливали материал - воспоминания. Больше и больше находили свидетелей героического прошлого наших сограждан, многие из которых стали настоящими друзьями юных следопытов. Василий Федорович не раз вместе с активистами школы отправлялся в походы по местам боев 42-й бригады, играя роль и инициатора, и организатора, и руководителя. Результатом такой деятельности стало создание в школе №4 музея Боевой Славы (февраль 1966г.), присвоение пионерской дружине школы почетного звания 42-й Краснознаменной Отдельной стрелковой бригады (23 октября 1968 г.), присвоение звания "Школьный музей" (20 января 1977 г.)
Нелегким был жизненный путь Василия Федоровича. Родился он 23 апреля 1915 года. Свою самостоятельную жизнь начал в 13 лет батраком. Затем учеба в ФЗУ с 1931 по 1933 год.
Галина ГНИЛИЦКАЯ,
историк-краевед
Местное время.-2004.-20 мая.-С.4
Крещеный трижды
Петр МАСАЛИТОВ
председатель городского комитета ветеранов войны
Местное время.-2005.-1 марта.-С.4
Большаков Василий Федорович
 |
Перед нами "Удостоверение. Выдано тов. Большакову В. в том, что он действительно является членом бюро Чумышского РК ВЛКСМ, каковой командируется по перестройке работы ячеек ВЛКСМ на основе решения 17-го съезда партии… в колхозные ячейки: "Красный пахарь", "Жизнь вперед", "Ударник", "Путь к социализму". Эта его первая командировка датируется апрелем 1934 года, Василию Федоровичу в то время было 19 лет. В конце 1940 года Василия Федоровича избрали секретарем Залесовского райкома ВЛКСМ. Надо было широко вовлечь в работу на общественных началах комсомольский актив. Совместно с райсоветом ОСОАВИАХИМА, комитетом физкультуры РК ВЛКСМ |
налаживал военно - спортивную работу. Благодаря активной организаторской работе райкома комсомола возглавляемого Василием Федоровичем Залесовский район зимой 40 - 41 годов занял одно из первых мест во Всесоюзном лыжном кроссе.
Вот как он пишет о том времени:
"Нам, комсомольцам 30 - 40 - х годов, предстояло сберечь завоевания Великого Октября, приумножить их, отстоять страну от посягательств врагов. Нас воспитывали на славных революционных, боевых и трудовых традициях старшего поколения. И мы хорошо осознавали свой патриотический долг перед Родиной. Учились, трудились, но и готовились к предстоящим боям, совершенствуя воинскую выучку. Любили ходить в походы, заниматься лыжным спортом, играть в военные игры, футбол. Мы учились метко стрелять, быстро собираться по тревоге."
В тревожные дни осени 1941 года в Барнауле формировалась 42- я бригада, одним из первых прибыл на призывной пункт края Василий Федорович и был назначен комсоргом отдельного батальона связи, затем комиссаром роты.
В звании старшего политрука и в должности помощника начальника политотдела по комсомолу 42-й бригады В.Ф.Большаков участвовал в обороне Сталинграда. В кровопролитных боях он получил тяжелое ранение.
"В ночь на 15 октября, проверяя передний край обороны, при минометном обстреле я получил тяжелое ранение в челюсть и ноги. Когда при разрыве мины блеснул огонь и что-то ударило в голову, у меня промелькнула только одна мысль: "Как легко умирать". И я потерял сознание. Через какое-то время очнулся от страшной боли в ноге и невольно застонал. Была темная ночь. Я понял, что меня кто-то несет на своих плечах. В ответ на стон я услышал грозный женский голос: "Замолчать! Иначе брошу! Нас обоих убьют!" Не подчиниться было нельзя. То была Тася Назарова. Откуда она взялась ночью, так до сих пор для меня остается загадкой. Она доставила меня к берегу Волги, укрыла в безопасном месте, доложила о моем ранении в политотдел. Вскоре появились военфельдшер Саша Наговицин с двумя бойцами и я был эвакуирован за Волгу, в медсанроту. Так Тася спасла мне жизнь. К сожалению, последующая ее судьба для меня осталась неизвестной."
Потеряв ногу, на всю жизнь став инвалидом, перенес 23 операции на ногах, но никогда никому не жаловался, даже в походах..
После ранения с осени 1942 года и до осени 1943 года находился на излечении в госпитале в городе Омске. А потом снова Залесовский район и снова партийная работа - секретарь по кадрам РК ВКП(б).
В 1948 году Василий Федорович закончил краевую высшую партийную 2-х годичную школу и продолжает партийную и хозяйственную деятельность.
С 1950 года работает по специальности в отрасле Загот - зерно.
С 1961 года Василий Федорович навсегда был связан с городом Рубцовском - 33 года жизни. С 1961 года Василий Федорович работал директором Мелькомбината, затем там же завскладом готовой продукции до 1964 года.
С 1964 года он на пенсии. продолжает заниматься общественной работой. Он среди инициаторов создания городского музея. В.Ф. Большаков, И.А. Пустынников, Шейдах 5 ноября 1967 года открыли первый в городе Рубцовске Народный музей. В 1972 году он был признан как филиал Краеведческого музея, Василий Федорович был его первым директором до 1979 года.
Особенно велика заслуга Василия Федоровича в установлении имен рубцовчан, павших за Родину в годы Великой Отечественной войны. Несколько лет работал Василий Федорович в архивах горсобеса, горвоенкомата и паспортного стола, чтобы их имена были увековечены на металлических плитах памятника - мемориала на привокзальной площади имени 21-го Гвардейского полка.
В мае 1989 года было принято постановление ЦК КПСС, в котором решено к 50-летию нашей Победы в Великой Отечественной войне издать Всесоюзную "Книгу памяти" и внести в нее всех поименно погибших на фронтах, умерших от ран в госпиталях и без вести пропавших.. Поочередно Книги памяти издавались в районах, городах, краях и областях, в республиках.
И вот по инициативе ветеранов войны была создана рабочая группа в нашем городе, которую возглавил Большаков Василий Федорович.
"Мы ветераны войны и труда, во имя подвига павших пишем "Книгу Памяти". В ней мы назовем поименно всех погибших и без вести пропавших". Началась трудная кропотливая работа. Нужно было вновь провести тщательную проверку по документам горсобеса, горвоенкомата и паспортного стола и установить имена погибших и без вести пропавших, для внесения их в городскую книгу "Памяти".
Через городскую газету "Коммунистический призыв" Большаков Василий Федорович в декабре 1990 года обращается к жителям города: "Мы убедительно просим всех сограждан Рубцовска, помогите нам увековечить светлую память погибших!"
Книга была составлена. В феврале - марте 1995 года Совет ветеранов города получил 1,2,3 и 5 тома "Книги памяти".
Самый главный, большой и тяжелый труд Василия Федоровича - это написание книги "42-я Отдельная" - повесть о батраковцах..
Эта книга - подвиг, прежде всего самого автора. Большакова Василия Федоровича. Сжигаемый болью фронтовых ран, (в это время он по несколько раз в год вынужден быть в госпитале) буквально шаг за шагом промерил вновь весь путь 42-й бригады, собирая материал для книги, до рези в глазах вчитывался в тертые строки документов военных дней, восстанавливая для потомков события, факты, имена..
Сам Василий Федорович писал об этом так: "Стало ясно, что массовый героизм воинов 42-й бригады в истории Великой Отечественной войны не отражен. И если мы, живые свидетели, не раскроем его, не расскажем о нем, не увековечим, все совершенно уйдет вместе снами, будет утрачено для последующих поколений, для истории".
Книга эта "42-я Отдельная" вышла в Алтайском книжном издательстве в 1985 году. Эта книга о подвигах наших земляков-алтайцев, об их герое-командире Матвее Степановиче Батракове. Эта подробная летопись боевого пути 42-й отдельной Краснознаменной стрелковой бригады, в которую много входило рубцовчан.
Большая заслуга автора книги "42-я Отдельная" в том, что он правдиво описал истинные, не придуманные подвиги людей, реально существующих, многие из них жили или живут на Алтае.
Сам Василий Федорович пишет: "26 февраля 1942 года меня назначили на должность инструктора политотдела по информации. Началась новая, интересная, многогранная работа по описанию и увековечению подвигов моих однополчан. Этим я занимаюсь и поныне, собирая по крупицам боевые эпизоды моих товарищей - живых и погибших" (из книги "42 я Отдельная", стр.42).
Матвей Степанович Батраков - генерал-майор в отставке пишет в предисловии к книге "Об авторе книги" так: "В тяжелейшей фронтовой обстановке, Большаков энергично и своевременно умел мобилизовать воинов на выполнение заданий командования. Он настойчиво проводил политическую работу среди воинов".
Слова из отзыва-рецензии на книгу "42-я Отдельная" кандидата исторических наук, доцента полковника Ю.Плотникова от 10 октября 1983 года: "Автор-ветеран этой бригады и очень хорошо представляет и знает то, о чем он пишет. Кроме того, что он сам принимал активное участие в описываемых событиях, он провел большую работу по сбору архивных и других материалов и привлек другие источники. Написана рукопись… исторически достоверно рассчитана на широкий круг читателей, особенно тех, кто интересуется героическим прошлым Родины".
В книге показана беспримерность подвига нашего народа. И показано это в яркой литературной форме.
Написав книгу "42-я Отдельная" Большаков увековечил подвиг своих однополчан.
Автор подарил следопытам школы №4 книгу со следующим автографом:
"Дорогие друзья-члены совета музея! Вот уже 20 лет вы идете по боевому пути 42-й Батраковской бригады, создав свой музей. Вы внесли свой весомый вклад в рождение этой книги…Эта книга является отчетом поколения победителей перед благородными потомками, которые приняли эстафету старших и достойно продолжают ее. Это образный факт преемственности поколений. Нас это радует. Эстафета в надежных руках! Успехов вам в повседневных делах. Ваш друг-однополчанин Большаков".
Все меньше и меньше остается тех, кто мог бы рассказать; что пришлось видеть и пережить ветеранам Великой Отечественной войны, о тех кто погиб, отдав жизнь до последнего дыхания в борьбе за наше сегодня. В этом еще большая ценность книги Василия Федоровича. Его память стала памятью будущих поколений.
Создавая "Книгу памяти" и работая над книгой "42-я Отдельная", помогая создавать музей боевой славы не только в нашей школе, но и в школах Барнаула 12, 59, 78 Василий Федорович постоянно заботился о том, чтобы не были преданы забвению имена тех, кто погиб в боях за Отчизну. Они совершили величайший подвиг и этот подвиг должен оставаться в веках и не только в камне и бронзе памятников, но в сердцах наших будущих поколений.
Самая лучшая память о Василии Федоровиче Большакове - это свято хранить в своих сердцах подвиги отцов и дедов.
Этому посвятил Василий Федорович всю свою жизнь.
В школьном музее лицея "Эрудит" хранятся документы и фотографии предвоенного директора школы № 4 Королева Михаила Георгиевича. Его жена, Попова Мария Васильевна, оставила свои воспоминания музею о своём муже. Она рассказала, что Михаил Георгиевич родился в 1905 году и вырос в селе Гольцовка Змеиногорского района, в 1931 году поступил в техникум молочной промышленности, а в 1935 году, окончив техникум, был назначен инспектором райкома партии, ввиду того, что не хватало учителей, в 1937 году был направлен на учительскую работу. Чтобы получить педагогическое образование, он поступает в Барнаульский институт на заочное отделение биологического факультета. В 1940 году, после приезда в Рубцовск, Михаил |
 |
Георгиевич был назначен директором школы № 4, а с началом войны был призван на фронт защищать Родину. Старший лейтенант Королев Михаил Георгиевич был комиссаром батальона, на передовой командовал стрелковой ротой.
Убит 16 октября 1943 года, похоронен западнее деревни Пельзуха Горецкого района Могилевской области. Начальник штаба подполковник Ячменев писал Марии Васильевне, что Королев М.Г. был одним из лучших командиров его части.
Выпускников 1941 года 4 школы было 62 человека, два класса 7 а и 7 б. Королева Михаила Георгиевича призвали в ряды РККА 21 июня 1941 г., позднее 95% его последних выпускников оказались на фронтах Великой Отечественной войны. Турубарова Вера стала санитаркой, геройски погибла в 1943 г. Не вернулись с войны - Долгих Василий, Долгих Анатолий Петрович, Коробкин Николай. Прошли сквозь военные испытания Курбатов, Битюцких Кузьма, Рязанцев Виктор, Свиридов Петр и др.
 |
Боевой путь Василия Мартыновича Переходько начался в 1941 году в составе 42 отдельной Барнаульской стрелковой бригады. Он один из немногих кто прошел путь легендарной бригады. Участвовал в обороне Москвы в составе Северо - Западного фронта в районе г. Старая Русса, воевал под Сталинградом, на Курской дуге, форсировал Днепр, освобождал Киев, дошел до Чехословакии, брал Прагу. Его военная специальность - сапер. Но что удивительно - ни одного ранения за всю войну! Старшина Переходько В.М. награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, многими медалями, среди которых "За боевые заслуги". |
В мае 1987 года следопыты 5 "г" класса школы № 4 записали воспоминания Василия Мартыновича: "…Фашисты применяли в боях с нами пехотные мины. Эти мины были сделаны так, что у наступившего на проволочную растяжку человека, отрывало ногу или самого человека разрывало на части. Приходилось особенно внимательными быть при разминировании…
…Против фашистских танков мы использовали противотанковые мины. Их закапывали на пути движения танков. Если почему-то не происходил взрыв, не срабатывало взрывное устройство или танк получал незначительное повреждение и продолжал двигаться, то его забрасывали бутылками с зажигательной смесью…
Всегда тяжело терять друзей. Во время боев под Сталинградом, наша бригада понесла большие потери. Прибыло пополнение - необстрелянные молодые ребята, запомнилось, что у них были почему то белые вещевые мешки, потому с высотки, где засели немцы они были далеко видны. Их особенно много постреляли фашисты…
… Приходилось наблюдать как фашистские самолеты летели бомбить Сталинград. Иногда насчитывали до сотни сразу. Над городом они расходились веером и пикируя над определенным районом сбрасывали свой смертоносный груз. На этом месте ничего не оставалось живого. После прилетал самолет - разведчик и фотографировал разбитую местность, для отчета, наверное. Зато посмотрели бы вы на этих вояк в феврале 1943, после разгрома: одеты и обуты во что попало, и в лапти, и в тряпки, холодно им, видите ли, а никто и не звал вас сюда!...
Когда уже были под Прагой, вспоминается такой эпизод. Идем с товарищем по полю, вдруг видим двух мессершмидтов. Стали убегать, они нас заметили и начали стрелять по нам из пулеметов. Впереди канава с водой, грязью, упали в нее. А что еще оставалось делать? Тем и спаслись…".
 |
Родился 19 августа 1923 года. На всю жизнь запомнилась сержанту Петру Федотовичу Свиридову балка Яблоневая. Именно здесь, под Сталинградом, он принял боевое крещение. Подразделение, в котором служил Свиридов, вело тяжелый наступательный бой па полях, прилегающих к этой балке. Враг ожесточенно сопротивлялся. Boт уже выбыли из строя несколько бойцов взвода, тяжело ранен командир взвода. Свиридов залег, огляделся. Вражеский пулемет строчил из подбитого танка. Сержант переполз в окопчик. С помощью однополчанина Барсукова, туда же волоком перетащили в укрытие раненого командира взвода, оказал помощь, сделал ему перевязку. Взяв у раненого бойца противотанковое оружие, Свиридов сколькими выстрелами заставил замолчать пулемет противника и бросился вперед. Вместе с бойцами своей роты ворвался во вражескую траншею. |
Короткая, но жуткая по напряжению рукопашная схватка и оставшиеся в живых немцы бежали. Первый бой окончился.
Первые потери и тяжелые утраты пережил тогда Свиридов. Смелость, решительность, воля к победе, ненависть к врагу одержали верх.
В тот первый бой у Свиридова утвердилась вера в себя, презрение к трусости, крепилось непреодолимое стремление завоевать доверие боевых товарищей. Сержант Свиридов еще не раз участвовал в таких боевых схватках с фашистами под Сталинградом, проявляя мужество и находчивость.
Затем он был откомандирован па курсы младших лейтенантов 66-й армии и после их окончания храбро сражался командиром взвода 290 гвардейского стрелкового полка. За бой на Курской огневой дуге кровопролитных боев он был тяжело ранен. Домой вернулся Петр Федотович Свиридов инвалидом второй группы. Отдохнув, набравшись сил, он принял активное участие в освоении целинных земель. Рядом с боевыми наградами у Петра Федотовича появилась награда за самоотверженный труд - медаль "За освоение целины". Затем бывший гвардеец работал учителем в педагогическом коллективе 4 школы г. Рубцовска. Но здоровье, подорванное войной, резко ухудшалось, и Петру Федотовичу пришлось рано стать пенсионером. И все же, в меру своих сил, Петр Федотович постоянно вел большую героико-патриотическую работу среди молодежи. Он разыскал многих однополчан и поддерживал с ними связь. В 1976 году побывал в балке Яблоневой и прилегающих к ней полях на северной окраине Волгограда, которые народ называет "полями солдатской славы" в память о жестоких боях 1942-1943 годов.
Жил Петр Федотович Свиридов в Алтайском крае г. Рубцовске на ул. Куйбышева, 127-71 до 2004 года.
Содержание: |
||
Указатель персоналий |
||
