Думаю, эта книга никого не оставила равнодушным. Вечная проблема сосуществования природы и человека с его так называемой "цивилизацией". Но самое главное: кончено, мы симпатизируем старику и индейцам, которые умеют жить в согласии с природой в сельве Амазонки, кончено, мы негодуем на гринго, врывающихся в девственную сельву со своими порядками. Но по большому счету - ведь никто из нас не согласится отказаться от благ цивилизации и сменить уютный диван с книжкой на лачугу в джунглях. Хотя книги, как оказалось, хорошо читаются и там, под соломенной крышей, стоя за грубо сколоченным столом.  И пусть это "сладострастные" любовные романы, но они - бальзам для души старого, но еще очень крепкого и опытного человека, который и сельву читает, как открытую книгу. Только история ее становится с каждой страничкой все печальнее.

Уже не так сильно тронуло как чуть ранее прочитанное у Шмелева («Старый Валаам» и «Неупиваемая чаша»). Скорее всего из-за особенностей языка и стиля изложения - такой сказительный язык, рассказ ведется от лица нянюшки одной взбаломошной, невероятно красивой, имеющей бешеный успех у мужчин и оттого капризной барышни. Няня в рассказе перескакивает с одного на другое, оттого сложновато следить за развитием событий.
А события очень круто разворачиваются - начало 20 века, когда идет гражданская война, и волны ее бросают людей как щепочки в море, топят запросто, а то и забросят на абсолютно чужой берег за океан, а пока пытаешься выплыть хоть куда-то - повидаешь всякого.
А с другой стороны эта народность языка такие славные обороты принимает:
- И все-то там за деньги можно, а денег там... душу купят и продадут и в карман покладут. Она и бойка-бойка, а и на бойку найдут опойку. Говорится-то - на тихого Бог нанесет, а бойкой сам себе натрясет.

Книгу можно найти в Центральной библиотеке

Очень органично вступил в мою душу нежно любимый Иван Шмелев с его "Неупиваемой чашей" и "Старым Валаамом". Здесь слову подвиг придается совсем другое значение, нежели у Набокова в его «Подвиге», где подвиг – это странствие, движение.  У монахов на Валааме подвиг в значении подвижничества, это не вам не мотания из страны в страну от томления душевного, этого подвиг самой души.
"Неупиваемая чаша" - такой свет, такая тихая радость плещет, хоть и особо радоваться нечему: невозможная любовь и оба умерли. Но душевно, очень душевно!

Книги Шмелева можно найти в библиотеках города.

Подступилась к Набокову, небольшая книжка "Подвиг", очень рада, что не разочаровалась. Сюжета лихого нет, повествование о жизни русского эмигранта Мартына Эдельвейса с его детских лет на родине до молодости в эмиграции. Он перемещается по Европе, в аннотации напоминают старинное значение слова «подвиг» — путешествие, странствие, движение, потому книгу воспринимаешь сразу как рассказ о путешествиях парня. И может поэтому же его поступок в конце книги для меня настоящим подвигом не стал, я восприняла это, как и многое в поведении Мартына, этаким "закидоном" романтичного героя. Набоков признается, что и задумывал изобразить именно такого романтика, но мне  он не поглянулся, такой «зачарованный», большей частью в поволоке задумчивости, в каких-то мечтах и фантазиях нереальных. И делом никаким не занят, не дал ему автор никакого таланта "для утоления зуда бытия". Такой мужчина - герой не моего романа.

Не могу сказать, что шедеврально. Но поняла, что японские нотки в книге для меня – гарантийная приманка. Именно нотки, штрихи, когда они вплетаются, соприкасаются с жизнью европейской. Так было в «Элегантности ёжика». Так и в «Шёлке».

«О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,

Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд».

Известные слова

Но у Киплинга дальше:

Книгу Ирины Левитес "Боричев ток, 10" поставила себе на заметку уже давно. Прочитала в отпуске, не пожалела.  Серия, в которой вышла книга - "Проза еврейской жизни" - говорит сама за себя, показывая специфику содержания. На самом деле эту книгу, действительно, можно поставить в один ряд и с  «Манюней» Абгарян, и с прочими книгами, которые сейчас стали популярны - шутливо-ностальгические воспоминания о нашем советском детстве.  У Левитес все это сдобрено хорошей порцией одесско-еврейского юмора, пропитано духом тесной (в том числе и в прямом смысле) добрососедской жизни, когда весь дом друг друга знает, каждый  непосредственным образом участвует в жизни другого, начиная от "попросить соли" до сборов всем домом соседки на отдых в Одессу.

Похожая на «Боричев Ток,10», на первый взгляд, тема в другой книге с еврейской тематикой "В тени старой шелковицы". Это первая художественная книга журналистки Марии Дубновой. Я ее выудила из серии "Самое время" (в этой серии вышли среди прочих и  книги А. Чудакова "Ложится мгла на старые ступени" и номинанта литературных премий А. Дмитриева "Кресьтянин и тинейджер"). Поначалу книга мне напомнила Е. Катишонок «Жили-были старик со старухой» - также история одной семьи на протяжении сотни лет. Однако с рядом НО: описана реальная история семьи автора на основании реальных писем, воспоминаний, материалов архивов; учитывая то, что семья еврейская, большой уклон именно  в этом направлении (быт, уклад, беды, гонения и притеснения), масса родственных связей, за которыми мне сложно было уследить (все эти Сарочки, Мирочки, Голдочки...). Но как это, наверное, часто бывает в больших семьях - один нерушимый стержень, столб (или даже столп) - несгибаемая, волевая, решительная женщина, сначала мама, потом бабушка, на которую всегда можно положиться, которая всегда готова подставить плечо, принять решение, на которой держится весь дом, которая пережила море горя и выдержала ("Но чем хуже становилась жизнь, тем прямее становилась у Шейны спина и ласковей улыбка: ничего, наладится. Бывало и хуже, не надо гневить судьбу" - вот такому нам еще поучиться). И которая до конца своих дней оставалась истинной еврейской мамочкой:

Совершенно легкая и бездумная книга. Выбрала ее потому, что питаю слабость к кофе и визитам в кофейни. Но зато здесь масса вкусных слов. Начиная с того, что девушку, готовящую и подающую кофе в кофейнях, называют не официанткой, а баристой (мне нравится))). А теперь - бальзам на душу кофемана (или наоборот, слезы зависти):

- маленький соевый латте с лесным орехом
- большой карамельный фраппе
- тройной эспрессо со льдом
- средний капучино с двойной порцией пены
- латте с тыквенным сиропом и специями
- большой обезжиренный мокко со льдом
- средний ореховый латте со вкусом ирисок
- большой мятный фраппе с мокко, аффогато (и не спрашивайте, у меня, что это!)
- средний соевый латте со вкусом имбирных пряников
и т.д и т.п.

85 лет назад, 3 августа 1927 г. была создана промысловая артель "Красный труженик" (с 7 июля 2000 года - ОАО "Рубцовский метеллозавод"). В 1927 производственную базу промартели составляли мастерские с простыми орудиями труда: топор, молоток, наковальня, пила, рубанок и гаечный ключ. Основным и единственным транспортным средством была лошадь. Первоначально члены артели изготавливали гвозди, подковы для лошадей, вилы, грабли, ремонтировали крестьянам конные плуги, бороны и др. сельхозинвентарь. В годы войны артель производила, помимо основной продукции, мины для фронта. В послевоенный период «Красный труженик» продолжал снабжать население города и окрестных сел печным литьем, парниковыми рамами, металлической посудой, гвоздями, изготавливал для колхозов котлы и др. С 1956 г., когда артель стала заводом, освоены новые виды продукции — маслобойные прессы, пилорамы и металлические баки. В 1966 г. в эксплуатацию сдан новый производственный корпус, в котором установлено прессовое и металлообрабатывающее оборудование.

«Подумать только: Бетховен умер, а столько кретинов живы…»
Не знаю, удержится ли кто от этой фразы, если захочет написать отзыв на книгу Э.-Э. Шмитта «Кики ван Бетховен»?.. Небольшая такая книжица, как и прочие, попавшиеся мне у этого автора. Обманчиво-мультяшная старушка на обложке под взглядом Великого Глухого.
Но как и другие обманчиво-маленькие книжки Шмитта, эта - невероятно наполненная смыслом. Что, впрочем, неудивительно, потому как автор имеет титул доктора философии. Но философией как таковой он не занимается. Как не занимается и музыкой, хотя в детстве он учился музыке, в 9 лет уже прекрасно играл на пианино и даже хотел стать композитором:«Однако мои учителя меня переубедили – они увидели во мне очевидный талант к литературе, и я стал писателем». Мне захотелось узнать побольше о творчестве автора, который однажды уже покорил мое сердце «Оскаром и Розовой Дамой» и сейчас снова… не скажу, что потряс, но задел, задел какие-то струнки.